То, что нас объединяет

У себя дома она осторожно пробралась в темноте до лестницы и присела прямо на ступеньку. Достав из бумажного пакета бутылку, Хелен открутила крышку. Потягивая виски, она вспоминала их первое с Кормаком Рождество. С момента их знакомства не прошло и двух месяцев, и все им тогда было в новинку.

Этот дом стал для них настоящим святилищем, под крышей которого они обрели свое счастье. Рождественская курица жарилась и усыхала в духовке, пока они утоляли другой, куда более сильный голод. Чудо любви заставило их забыть обо всем мире.

Сейчас, как и тогда, по улице спешили какие-то люди. Их бодрые возгласы проникали в ее мрачное уединение. Хелен вспомнила, как Кормак, продев меж пальцами ее ног мишуру, потянул блестящую нить вверх по телу, до самой груди. Как наяву, ощутила она приятное покалывание этой праздничной безделушки, ее бережное прикосновение к впадинкам и холмам ее тела. В конце концов, не выдержав, она выдернула мишуру из рук Кормака и притянула его к себе…

Опустив полупустую бутыль на ступени, Хелен уронила голову на руки и разрыдалась. Ее приглушенные всхлипы сливались с уличным шумом, где какая-то дружная компания распевала песню об ангелах, чьи голоса несутся к нам с небес.

1978

Сара

– Ужасно. Просто ужасно.

Нил проигнорировал ее замечание.

– Эта рецензия на новую книжку – она просто чудовищна. Вот, взгляни.

Нил ограничился тем, что бросил взгляд на газетную страницу.

– А что за книга?

– Триллер, дебютный роман нового автора. Хелен О’Дауд разнесла его в клочья. Только представь, как он должен теперь себя чувствовать!

– Кто именно? – Нил вновь погрузился в чтение новостей.

– Разумеется, автор! Терпеть не могу, когда ты слушаешь меня вполуха. Вот, прочти – это и правда ужасно.

– Я уже читаю, – мягко заметил он. – По крайней мере пытаюсь. Давай я взгляну на рецензию попозже?

– Прости, – Сара уронила газету на постель, прислушиваясь к голосу Хелен Редди. – Обожаю эту песню, – потянувшись к радио, она прибавила громкости, после чего вновь прижалась к мужу. – Что может быть лучше, чем утро воскресенья, правда?

– М-м-м.

Сара повернулась, чтобы лучше видеть лицо Нила. Прямоугольник окна отражался в стеклах его очков.

– Тебе ко многому приходится приноравливаться, правда?

Он улыбнулся, по-прежнему скользя глазами по строчкам.

– Со мной тебе редко удается почитать в тишине и покое, верно?

– Практически никогда.

Улыбнувшись, Сара прижалась щекой к его груди.

– Что поделать! Ты на мне женился, так что будешь терпеть меня до конца жизни.

– Или пока развод не разлучит нас.

– Это в католической Ирландии? И не надейся! – она вновь бросила взгляд на страницу, которую минутой раньше швырнула на постель. – Знаешь, я подумываю написать ей.

– М-м-м?

– Хочу высказать Хелен О’Дауд все, что я думаю про ее рецензию.

Нил опустил газету.

– Моя добросердечная женушка, эта женщина всего лишь сделала анализ книги. Ее работа как раз и заключается в том, чтобы говорить всякие гадости, даже если тебе они не по душе. Будь на то твоя воля, все люди обменивались бы исключительно любезностями, чтобы, не дай Бог, не задеть чьи-нибудь чувства.

– Но она и правда проехалась по книге безо всякой жалости, – возразила Сара, вновь хватаясь за газету. – Только послушай: Если уж он надумал писать так плохо, пусть ведет дневник. По крайней мере он будет единственным его читателем. Сам видишь, это неоправданно жестоко и не слишком украшает рецензию. Хватит улыбаться!

– Но это и правда забавно. У Хелен О’Дауд острый язычок, она умеет развлечь публику. Ей нравится задевать читателя за живое. Опять же, не хочешь – не читай.

– Но я уже прочла. И мне кажется, это чересчур жестоко.

– А ты читала книгу, о которой она пишет?

– Это не имеет значения. Даже если она не слишком удачна, не стоило говорить о ней с такой колкостью, – Сара свернула газету. – Точно, я напишу Хелен О’Дауд и выскажу свое недовольство… Возможно, в следующий раз она будет осторожнее с выбором слов. Никто не мешает ей говорить правду, только в более мягкой форме.

– Что ж, если невтерпеж, давай, пиши.

– И напишу, – Сара вновь прильнула к мужу. – Что если бы она разнесла в пух и прах мою первую книгу?

Нил беспечно рассмеялся.

– Полагаю, ты была бы безутешна. Возможно даже, побежала бы топиться.

Сара легонько шлепнула его по руке.

– Не смейся над такими вещами! Но я действительно была бы в полном отчаянии. Мне и без того страшно – что если издатель отклонит рукопись?

– Зачем беспокоиться об этом сейчас? – зевнув, Нил сложил газету. – Для начала хорошо бы закончить книгу.

– Верно, – Сара бросила взгляд на часы. – Ох, мне пора вставать. Ненавижу работать по воскресеньям. И почему я только согласилась?

– Потому что тебя попросили, а ты не умеешь отказываться.

Сара со вздохом откинула одеяло.

– Мне сказали, это только на время, пока не найдут замену Остину.

– Ясное дело. Все знают, что ты не станешь протестовать.

Сара пошарила ногой в поисках тапочек.