То, что не убивает

— Привет! — судя по второму голосу, один из этих подростков был женского пола. — А чего вы здесь делаете?

«Обдолбаны», — понял я. Впрочем, несмотря на понимание, я совершенно не представлял, что делать дальше. В голове звенела пустота, к такому повороту я не был готов. Пауза затягивалась.

Но тут внезапно на помощь пришёл Эрвин.

Он перевернулся на бок, положил ладонь мне на задницу и несколько раз крепко сжал.

— О-о! — захихикал первый подросток. — Окей! Мы уже уходим! Удачи!..

Детишки развернулись и скрылись за переплетением ржавых труб. Мы неотрывно глядели им вслед. Повисло очень тяжёлое молчание.

— Убери нахрен руки! — взвизгнул я и оттолкнул Эрвина.

Тот примирительно поднял ладони:

— Прости! Прости! Я убрал!

— Пиздец! — прорычал я. — Просто… Пиздец!

— Спокойно, Маки! Не кричи! — пытался утихомирить меня скаут, но я бесновался в самой настоящей истерике:

— Сам спокойно! Сам успокаивайся, кретин! Всё же чуть не сорвалось! — меня трясло.

— Да я-то спокоен! — возразил Эрвин. — Это ты орёшь на весь Корп! Ничего не сорвалось, расслабься! Тише! — однако его слова взбесили ещё сильнее. Я чуть не набросился на напарника с кулаками, но в последний момент взял себя в руки и врезал по бетонному парапету. Боль отрезвила. С костяшек закапала кровь. Удар был настолько силён, что показались мои кости — на солнце сверкнул металл.

— Пока ты будешь психовать, Юнгер уже закончит! — язвительно прозудел над ухом Эрвин.

— Всё нормально, — я выдохнул и обмяк на плащ-палатке, спрятав лицо в ладонях. От ткани пахло нагретой пылью и горьким дымом. — Нервы ни к чёрту. Ничего, сейчас мы его…

Металлические сошки царапнули бетон, тёплый шершавый пластик рукояти лёг в ладонь, приклад упёрся в плечо. Я сверился с показаниями, полученными от напарника, взял упреждение, подкрутил прицел…

— Погоди, — остановил меня Эрвин.

— Что опять?..

— Я хочу перепроверить ещё раз.

У меня задёргался глаз.

— Хорошо, — просипел я. — Перепроверяй.

«Спокойно, Маки, придушить второго номера перед выстрелом — так себе идея».

— Ага. А ты пока приди в себя. У тебя руки дрожат, — напарник кивнул на мои ладони.

Он был прав: меня не на шутку лихорадило. Чтобы отвлечься, я улёгся поудобнее и уставился на Юнгера. Надо сказать, говорить он умел. И публику заводил не хуже рок-звезды или лидера секты. Гнев, надежда, радость, страх, воодушевление: этот парень жонглировал человеческими эмоциями, как клоун на детском утреннике — шариками. Удивительно: он говорил полную хрень, но эмоционально я был точно так же в его власти, как и несколько сотен слушателей внизу.

Возможно, всё дело было в спецэффектах: вокруг него всё кипело, и мир то ходил ходуном и горел под ногами колонн безжалостных солдат, то замирал в траурном молчании, то загорался светом столь чистым и ясным, что наворачивались слёзы.

— Но это же бред! — не выдержал я.

— Что именно?

— Да всё! Всё, что он говорит. Он даёт невыполнимые обещания. Уменьшение налогов, но при этом бесплатная медицина, образование и дотации на жильё. На какие деньги? Уменьшение власти корпораций — это просто смешно. Борьба с коррупцией и полицейским произволом — вообще стандартная фигня, которая работает с любым избирателем. Устранение системы районов — интересно, как он приведёт всё к единообразию? Снесёт Корп и построит заново?.. Это же полная чепуха! Консерваторам обещает стабильность, левым — изменения. Апгрейдеров заманивает тем, что протезирование и трансплантация войдут в обязательную медстраховку, а всяким верующим втирает, что люди должны оставаться такими, как их создал бог, и они не обязаны оплачивать своими налогами чужие причуды. Вон! Слышишь?.. Он пять минут назад говорил, что против абортов. А сейчас — что женщины вольны распоряжаться своим телом. Кто его туда пустил? И почему толпа до сих пор его не растерзала?..

Эрвин прислушался.

— А по-моему всё логично, — пожал он плечами спустя несколько секунд.

Я закатил глаза:

— Ладно, забудь. Ты пересчитал?

— Ага, — новый входящий файл. Изменения незначительны, но в моём деле мелочей не бывает.

— Чудно, чудно…

«И раз, — я выкрутил увеличение в глазу на максимум. Идеально-слащавая рожа Юнгера казалась такой близкой, что хотелось отложить винтовку и двинуть по ней. — И два… — прицел, упреждение, глубокий вдох. Палец на спуске, слегка надавить, почувствовать упор. — И три!»

Бах!

Приклад толкает плечо, из ствола вырывается серое облачко газов.

Я слежу за пулей так внимательно, что весь остальной мир перестаёт существовать. Сейчас этот кусочек металла — самое важное, что есть в моей жизни.

Небольшая дуга, ветер смещает пулю чуть левее, но это хорошо: так мы с Эрвином и рассчитывали. Ещё немного. Совсем капельку и дело будет сделано. Совсем немного и…

Мимо.

Я не поверил своим глазам.

«Что? Как?..»

Юнгер и глазом не повёл: я промазал на несколько метров, он и не заметил, что рядом что-то прожужжало.

— Да твою мать! — прорычал я и снова приник к оптике.

— Маки, стой! — вскрикнул Эрвин.

— Ни хрена! — я скорректировал прицел и глубоко вдохнул.

— Нас уже наверняка обнаружили!

— Плевать! — «Значит, ещё немного ниже и правее…»