То, что не убивает

Зрение проясняется, передо мной лицо давешнего усача с «Калашниковым» — серое от бетонной пыли и иссечённое осколками. Он валяется в шаге от меня и хрипло выдыхает — судя по всему, в последний раз. Удар по затылку — и сознание опять куда-то проваливается, но боевой коктейль не даёт отключиться, и я сопротивляюсь — рефлекторно, вяло, безрезультатно, — но всё-таки сопротивляюсь. Разумеется, это не оставляют просто так и опять бьют меня по голове, да ещё и добавляют шокером, из-за которого вся электроника сходит с ума, а мозги кипят. Изображение «скачет» и щедро расцветает цветными артефактами.

Поднимают, заламывают руки, ставят на колени. Рядом со мной оглушённые и раненые сотрудники «Эстафеты», окружённые фигурами в чёрной броне, масках и противогазах. Я почти ничего не вижу из-за пыли, дыма и контузии.

Со склада вытаскивают Эрвина со спущенными штанами и голую Гомес — в бессознательном состоянии.

Из переговорки слышен женский крик, который обрывают длинные очереди.

«Торресу конец», — думаю я, но ошибаюсь: чёрные угловатые фигуры притаскивают обмякшее тело наркобарона — его лоб разбит, лицо заливает кровь, но грудь вздымается и опадает. Жив, собака.

Сознание затуманено, мысли тяжёлые, как скалы, ворочать ими невероятно трудно.

— Что вам нужно? — спрашивает Эрвин. — Может, договоримся?..

Одна из чёрных фигур делает шаг вперёд и расстёгивает шлейку противогаза. Все присутствующие, включая меня, молчат и ловят каждое движение в предвкушении момента, когда можно будет увидеть лицо. Я как будто вернулся в детство и смотрю по телевизору концовку шестого эпизода Звёздных войн на моменте, когда Дарт Вейдер снимает маску.

Не знаю, чего я ждал, — может, Юнгера собственной персоной, но лицо неизвестного спецназовца не вызвало того самого вау-эффекта. «Дарт Вейдер» оказался негром с бульдожьей челюстью, малюсенькими злыми глазками и какими-то серебристыми имплантами размером с таблетку на висках.

— Я сказал: может договоримся? — повторил скаут.

— Не утруждайте себя, — ответил негр, и я подивился внезапно правильному произношению. От человека с такой рожей я ожидал чего-то вроде «моя твоя убивай».

— В смысле «не утруждайте»? — удивлённо переспросил Эрвин.

— В смысле, ваша помощь была очень ценной, но мы расторгаем сделку.

— Сделку? — прошипел я, поворачиваясь к напарнику.

— Как это — в одностороннем? — затараторил скаут. — Был уговор! Я звоню вашим…

— Да-да, я помню. Маки и Торрес в обмен на жизни всех остальных. — Пояснил него. По опенспейсу прокатился вздох ненависти и разочарования. — Но нам нужно ровно наоборот.

И в тот же миг мне всё стало ясно: как будто я повернул какую-то из частей головоломки, и она вдруг сложилась в стройную картину. Я понял, почему Эрвин так уговаривал меня остаться, для чего снял все камеры и почему в одиночку занимался пожарной лестницей.

— Ну ты и сука, — я бы плюнул напарнику в рожу, но тот был слишком далеко. К счастью, Гомес сделала это за меня, сопроводив потоком злобных ругательств.

Торрес сверкнул глазами и добавил свою порцию.

— Это ты их впустил!.. Ты! — взревел я, переполняемый досадой и желанием поколотить самого себя по тупой старой башке. — Ну ты и урод!

— Ребята, спокойно, — нервничал предатель. — Это не то, что вы думаете! Я хотел…

— Он хотел возглавить картель и работать с нами, — любезно пояснил негр. — Но эта шпана нам не нужна. Господа!

Спецназовцы подняли оружие, мне в затылок уткнулся автоматный ствол. Я понимал, что всех присутствующих, кроме меня и Торреса, скоро убьют, но это не внушало оптимизма — скорей, наоборот. Люди картеля уйдут быстро и практически безболезненно, в то время как мне предстоит ещё очень много веселья. Для того, чтобы оставить человека в живых, должна быть очень веская причина, и зачастую она заключалась в том, чтобы причинить ему перед смертью максимум боли.

Я сжался в предвкушении выстрелов, но Эрвин испортил весь момент: замотал головой и отчаянно завопил:

— Погодите-погодите-погодите! Стойте! Ещё буквально секунду! Это важно!

— Что?! — раздражённо отозвался негр.

— У нас был договор! — напарник продолжал отчаянно цепляться за иллюзии. — Вы должны его исполнить. Должны!

— Нет, — на бульдожьей харе появилась едва заметная улыбка. — Мы никому ничего не должны.

— Ну ладно, — пожал плечами скаут. — Тогда план «Б».

Потолок рухнул на головы, погребая под собой и «спецназовцев», и сотрудников «Эстафеты». Как обычно и бывает в бою, я мгновенно растерялся и действовал исключительно на инстинктах, потому что сознания в повторно контуженной голове уже не водилось. Инстинкты подсказали, что нужно драться за жизнь, — и я не смог им возразить: вцепился в ближайшее тёмное пятно и хорошенько настучал ему по голове. Правда когда пыль немного осела, я понял, что это свой — по бороде и татуировке на лице.

«Ой», — с досадой подумал я, отпустил переставшего дышать «менеджера» и повернулся в поисках противника.