То, что невозможно: судьбоносная тягость (СИ)

С 1932 и моих ста шестидесяти семи лет, прошло ещё двадцать шесть лет от роду моей внучки Кати, и она родила от своего мужа Романа мальчика. Моего правнука, которого они назвали Михаилом. Я, конечно, узнал не сразу, а только после того, как мне сказала моя дочь Ольга. У меня было много радости, во многом радость была в том, что правнук родился в тот же день, что и я когда-то.

Это напомнило мне о том дне, когда всё пошло к чертям.

В этот день мы собрались всей семьёй, чтобы отметить день рождение Миши и моё в том числе. Мне уже исполнилось 193 года, все были в шоке. Чтобы русский человек смог столько прожить, это кем же надо быть?

Они спрашивали меня:

— Как же тебе получается так долго жить?

На что я отвечал:

— Просто не хочу умирать.

Не на шутку они восприняли мои слова, начав говорить, что они тоже не хотят умирать…

Что в итоге у них всех вряд ли получится…

Через четырнадцать лет умерла моя дочь Ольга и её муж годом ранее. Перед её смертью мне позвонила Катя, сказав:

— Дедушка! Мама… Она умирает!

Я пулей выбежал из дома и сразу же побежал к ним домой и до последнего находился с моей дочкой.

Я начал плакать, держа Ольгу за руку… Она же вытерла мои слёзы… Я не мог поверить, что моя дочь вот-вот умрёт, а я нечего не могу с этим поделать. Был бы сейчас тот злополучный камень оказался в моих руках, а не дома где я его оставил впопыхах, моя бы дочь смогла продолжать жить, хотя я не был так в этом уверен. Но, раз она умирает и времени бы у меня на то чтобы сбегать обратно домой не хватило бы, я решил рассказать ей всё про свою жизнь до знакомства с мамой, она поверила во всё сказанное, поцеловала в лоб и испустила свой дух…

Я не мог поверить, что мне удалось пережить собственную дочь, будь я обычным человеком, не смог бы этого сделать.

Многие оплакивали её, и я в том числе. На следующий день мы по хоронили мою дочь, вновь все оплакивали умершего, а я по немногу смирился с этим, воспринимая всё происходящее как оно есть, или же как должное.

Прошлого не воротишь, как и будущего не постигнешь.

За целый десяток после смерти моей дочки я долго не мог найти себя. Думал, что время для самоубийства пришло. Я всё равно давно как не числюсь гражданином России, но на тот момент гражданином Советского Союза. И под грустной нотой, к ней прибавилась и грустная струна, лишившая через четырнадцать лет после смерти моей дочки уже мою внучку Катю.

Она умерла от сердечного приступа…

Мы похоронили её там же, где и когда-то похоронили мою жену и дочь. После этого случая прошло три месяца, у моего двадцативосьмилетнего правнука Михаила и его жены Людмилы родились мои праправнуки-близнецы, мальчик Дмитрий и девочка Евгения. Об этом я вообще узнал после моих двух сот семи лет, спустя месяц от дня рождения, 1984 года, вечером…

Я думал, что должен был уже состариться и давно умереть, но я продолжал жить. Мне до сих пор помнится, как тот Мудрец говорил, что проклятые люди живут дольше остальных, но вот чтобы настолько долго, представить себе я не мог. Его я считал как своим вторым отцом и до сих пор считаю. Если бы не он то я не прожил бы больше двух веков и не насмотрелся бы на мир за эти годы.

Так прошло ещё семь лет…

Умер муж моей покойной внучки Кати в возрасте семидесяти одного года, на него мне было уже всё равно, он не являлся мне родным человеком. Его похоронили на том же кладбище, родственники спрашивали меня:

— Почему вы так долго живёте!

Я и не знал, что им ответить, поэтому попросил закрыть эту тему. Больше со своими родными я не общался, потому что они в корне забыли о моём существовании. Но мне было всё равно.

Мне было жаль, и в тоже время всё равно, что не мог сам взять и поговорить со всеми. Не общался с ними тринадцать полных лет, как вдруг мой телефон однажды зазвонил, а спросив, кто это, мне сказали:

— Дедушка Саид, наш папа разбился в автокатастрофе, приди к нам, помянем его, как человека.

От таких слов мне не было удивления, но всё-таки я согласился прийти к ним. У них я хорошо провёл время.

Они расспрашивали меня о моей жизни, и как я продолжаю так долго жить.

Решив рассказать им только с того момента, как познакомился с их прапрабабушкой и вплоть до того две тысячи четвёртого года. Общение наладилось, и мы почти каждый день разговаривали обо всём что только можно. Они стали мне как родные дети, хоть и являлись для меня самые дальними родственниками.

Дмитрий пропал через десять лет, о нём не было слышно, даже информации о нём больше негде не было. Его же мать Людмила не выдержала и умерла в возрасте шестидесяти семи лет.

Единственная, кто осталась, это Евгения, её муж Гена и их трое детей: Ваня, Аня, Лена, которым по десять лет. Живут они в собственном двухэтажном доме все вместе.

Сейчас я спокоен, родственников не так уж и много осталось, а они к счастью живут все вместе. А за последующие четыре года особо ничего ни значимого, ни ужасного не происходило.

Мне недавно исполнилось 266 лет, теперь я выгляжу на шестьдесят лет, а энергия как была как у молодого парня, так до сих пор и осталась. Конечно же, всем бы надоело жить столько лет.