То, что останется после тебя (СИ)

- Как его звали? - спросил Лебедев. - Как звали моего отца?

Валентина Ивановна поколебалась.

- У него было трудное для произношения имя. Его звали Цзи.

- Цзи? - переспросил Игорь. - Да, имя действительно трудное для произношения.

- Поэтому я записала в метрике, что твое отчество Леонидович.

Сын усмехнулся.

- Игорь Леонидович. Игорь Цзи, не знаю, как по фамилии.

В его голосе послышался злой сарказм.

- Что на тебя нашло? - спросила Валентина Ивановна.

- Обида, - сказал Игорь. - Хотя, может, обида - это не то слово. Скорее несуразность моего положения.

- Какого еще положения?

- Да этого самого. Я являюсь дитем народов. Мои родители принадлежат к разным национальностям.

- Ну и что? Существует множество смешанных браков. И никто не видит в этом ничего ужасного.

- Тогда почему ты не желаешь ничего говорить мне о моем отце?

Валентина Ивановна замялась.

- В те времена это не слишком хорошо пахло, - сказала она. - Да, дружба народов приветствовалась, но браки между советскими людьми и гражданами зарубежья, пусть даже и Красного Китая, никогда не поощрялись. Тем более что я даже не была замужем за ним. Я просто забеременела от него. А это, по тем понятиям, было достойно осуждения. Тогда царили такие нравы.

16

Игорь оторвался от дверного косяка, и подошел к окну. За стеклом шел мелкий дождь, один из тех затяжных моросящих дождей, которые способны идти на протяжении всего дня, и от которых становится мрачно на душе.

- Так я и родился? - спросил Лебедев, поворачиваясь к матери.

- Да, так ты и родился.

- А что было дальше? Что случилось с моим отцом?

Валентина Ивановна слегка вздрогнула.

- А что случилось? Ничего не случилось. Он уехал к себе в Китай, и все. Когда я сообщила ему, что беременна от него, он никак на это не среагировал. Просто попрощался со мной, и все. Больше я о нем ничего не слыхала, и ни разу его не видела.

- Он не писал тебе никогда?

- Нет. Он не оставил ни своего адреса, ни вообще ничего. Да мы и знали друг друга всего недели две. Вот так оно все и было.

Все это время Валентина Ивановна старалась не смотреть на сына, словно боясь, что он сможет что-то прочитать по ее лицу. Игорь тоже подозревал, что мать что-то скрывает от него, что-то недоговаривает, но не решался спросить об этом напрямую.

- А кем он был?

Она пожала плечами.

- Говорил, будто студент Пекинского института. За особые успехи в учебе, он был удостоен поездкой в Советский Союз.

- Студентом? - переспросил Игорь.

- Так он сказал мне.

Валентина Ивановна усмехнулась.

- Я даже не уверена, сколько лет ему было на самом деле.

- Тебе он нравился?

- Если бы не нравился, тебя бы на свете не было.

Вполне логичный ответ.

- Было в нем что-то притягательное. Представители иной расы всегда обладают чем-то притягательным. Наверное, я просто не устояла.

Игорь понимающе кивнул.

- Я знаю, что ты хочешь сказать. Понимаю.

- Ну вот, - сказала Валентина Ивановна. - Тогда тебе все должно быть ясно.

Лебедев посмотрел на редкие капли дождя, стекающие по оконному стеклу. Покачав головой, он грустно улыбнулся.

- Все это как-то нелепо. Ненормально. Я прожил всю свою жизнь, и ни разу не задумался о том, кто я.

Мать вскинула взгляд на сына.

- Что значит, кто ты? - не поняла она.

- А то и значит, - сказал Игорь. - Во мне течет кровь двух национальностей, двух культур. Так кто же я? Русский или китаец?

- А ты сам себя кем считаешь? - спросила мать.

- Я всю жизнь прожил в России. Я родился и вырос в России. Разумеется, я считаю себя русским. Всегда считал.

- Тогда зачем спрашивать?

Игорь провел рукой по подоконнику, словно стирая с него пыль.

- Не знаю, - произнес он. - Но когда я смотрюсь в зеркало, я вижу, что я больше китаец, чем русский. И в детстве мне было очень трудно расти с этим. Другие дети тоже видели во мне китайца. Так кто же я тогда?

- Ты мой сын, - неожиданно резким тоном сказала Валентина Ивановна.

- Это верно, - согласился тот. - Но я также и сын моего отца. Гены нельзя в себе уничтожить, они все равно дают о себе знать.

- Каким образом? Что ты имеешь в виду, говоря о генах?

Он повернулся спиной к окну.

- Я чувствую себя обделенным.

Женщина опустила глаза. Игорь заметил, как у нее поникли плечи.

- Каждый, кто рос без отца, рано или поздно чувствует себя обделенным, - признала она.

- Да я даже не о том говорю, - сказал Лебедев. - Я не знаю, как выразиться, но я чувствую духовную пустоту. Во мне есть китайские корни, мой отец был китаец, а я даже не знаю ни одного слова по-китайски, не знаю китайской культуры. Это просто какой-то парадокс или безумие.

- Разве тебе обязательно нужно знать китайскую культуру? Что ты на ней зациклился?

В голосе Валентины Ивановны послышалось раздражение.

- Но я не знаю и русской культуры! - возразил сын. - Я как Иван, непомнящий родства. Я не знаю ни своего рода, ни своей культуры. Я даже не знаю толком истории, как Китая, так и России. Ведь нас учили в школе, что история чуть ли не началась с семнадцатого года, с революции. Все, что было раньше, было сплошным злом, и это надо поскорее забыть, и вычеркнуть из своей памяти. Так кто же я? Кто же вообще все мы? Какова наша культура?