То, что останется после тебя (СИ)

Идти было долго, но Лебедев и не торопился. Он шел и вдыхал в себя запахи, поражаясь их разнообразием и количеством. Никогда раньше он не замечал этого или просто не обращал на них внимания. Запахи автомобильной гари, которые раньше вызывали у него раздражение, теперь доставляли наслаждение. Это были запахи свободы. Его радовало и умиляло все, проносящиеся мимо автомобили, автобусы, идущие прохожие, такие разные и, в то же время такие одинаковые. Радовали и пестрые яркие одежды женщин. Все это вызывало на душе щемящее чувство.

Было жарко, и Игорь подумал о том, как замечательно было бы сейчас оказаться где-нибудь на пляже, окунуться в речную воду, желательно с головой. А потом лечь на горячий песок и подставить себя жаркому солнцу. Возможно, он так и сделает, сходит на пляж. Обязательно это сделает, к чему упускать такие прекрасные моменты в жизни. Но это будет не сегодня. Сегодня ему больше всего хотелось домашней еды и домашнего уюта.

Настроение вновь поднялось, и даже мысли о предательстве жены отходили на задний план.

Игорь поднялся на восьмой этаж девятиэтажки, в котором проживала его мать. Только бы она была сейчас дома.

Он позвонил в дверь и прислушался; есть ли кто дома. Надежда себя оправдала. За дверью послышались неторопливые шаги. Щелкнул дверной замок, и на пороге показалась мать Игоря Валентина Ивановна.

- Гоша, сынок! - Мать на секунду замерла в изумлении, затем бросилась на шею сына.

- Мама, - тихо произнес тот, закрыв глаза и, обняв мать, гладил ее по спине.

- Сынок, сынок! - по лицу Валентины Ивановны текли слезы. - Ты здесь, ты дома!

- Все в порядке, мама, я дома.

Седая мать принялась осыпать лицо сына поцелуями.

- Но как, почему? Тебя же должны были выпустить только через три дня.

- Они что-то напутали. Ты же знаешь всю эту систему.

Мать оторвалась от сына и, со слезами на глазах, рассматривала его, словно не в силах поверить в реальность происходящего.

- Как же ты похудел, - сказала она.

Игорь в ответ печально улыбнулся. Он смотрел на мать. Она тоже изменилась. За этот год, что он провел в тюрьме, она постарела лет на пять. Он почувствовал сильное чувство жалости к матери; сколько же она выстрадала за это время, переживая за сына.

- Когда же ты вышел? - спросила Валентина Ивановна, вытирая рукой слезы.

- Сегодня, - ответил Игорь.

- Боже ты мой, а я и ничего и не знала! И никто тебя не встретил! В жизни себе этого не прощу.

- Да что ты говоришь, мама, - улыбнулся сын. - Ты же ничего не знала.

- И ты сразу же сюда приехал?

- Нет, я сначала заехал домой.

- Домой, - произнесла Валентина Ивановна. По ее лицу промелькнула тень.

Игорь понял, о чем она думает. Он осмотрелся по сторонам, словно боясь, что за ними смотрят.

- Может быть, мы войдем внутрь? А то нас могут здесь увидеть.

- Да-да, конечно, - заторопилась Валентина Ивановна, отступая назад, и пропуская Игоря внутрь.

Он оказался в знакомой с детства квартире. Это и был его первый дом, дом, с которым были связаны все его детские воспоминания. Целый год он здесь не был. Игорь прошел в комнату. Здесь ничего не изменилось. Как было все год назад, так все и осталось. Словно и не уходил отсюда. Небольшая двухкомнатная квартирка была по-прежнему уютной и родной. Здесь все жило жизнью, чувствовалась заботливая женская рука.

- Ты, наверное, голоден? - спросила Валентина Ивановна.

- И еще как?

Когда он посмотрел на мать, то его взгляд красноречиво выразил все его чувства и без слов.

- Сейчас, сейчас, я что-нибудь приготовлю, - засуетилась Валентина Ивановна, спеша на кухню.

- Что ты хочешь? Что тебе приготовить?

- Все равно, лишь бы было вкусное и домашнее.

Мать загремела посудой. Лебедев прошелся по комнате, наслаждаясь родным запахом. Это был запах дома. Наверное, для каждого человека существует запах, который ассоциируется у него с родным домом. Игорь сел на диван, и блаженно откинулся на его спинку. Так сидел он несколько минут, прислушиваясь к тому, как на кухне мать гремит посудой и хлопает дверцей холодильника.

Сидеть в одиночестве быстро надоело, и он прошел на кухню.

- Да ты садись, не стой, - сказала Валентина Ивановна, не отрываясь от работы.

Игорь сел на табурет, и не сводил глаз с матери.

- Ну, рассказывай, как ты, что?

- А что тут рассказывать, - вздохнул он. - Тут рассказывать только душу травить.

Мать понимающе закивала.

- Все равно не могу себе простить, что не встретила тебя. Ведь я же все равно могла бы все выяснить. Не могу даже представить того, через что тебе пришлось пройти.

Игорь промолчал.

Валентина Ивановна налила в кастрюлю воды, и поставила ее на огонь.

- Как же ты теперь жить будешь? - спросила она. - Что дальше-то? Куда?

Он пожал плечами.

- Что же у вас с Любкой-то случилось? Почему она тебя оставила вдруг, и в такой момент?

- Я думал, ты мне скажешь, - признался Игорь. - Я вообще ничего не понимаю. Что произошло, пока меня не было?

Мать принялась резать овощи.

- Я сама не понимаю. Ничего и не происходило. Вроде бы все шло, как и шло. А потом бац, узнаю об этом от нее.

- Но я-то вообще ничего понять не могу, - сказал Лебедев. - Как гром среди ясного неба.

3