То, что останется после тебя (СИ)

Они прошли в комнату. Было жарко, а от горячего чая по телу Игоря струился пот. Он подошел к открытому окну, и подставил себя освежающему ветерку.

- Не стой на сквозняке, продует, - предостерегла мать.

- Ну и что, - отозвался он. - Главное, что я снова дома. Лучше болеть дома, чем быть здоровым в тюрьме.

Однако он все же отошел от окна, и сел на диван.

- Так, значит, у тебя теперь совсем нет денег? - спросила Валентина Ивановна, садясь в кресло, напротив сына.

Игорь развел руками.

- Получается, что нет. Что ж, начну все сначала. Я еще не совсем старый, надеюсь, что смогу себя куда-нибудь пристроить.

- На это нужно время, - сказала Валентина Ивановна. - А сейчас тебе как быть?

- Не знаю, - признался Лебедев.

Мать поднялась с кресла.

- Ладно, я сейчас.

Она скрылась в соседней комнате, и долго возилась там.

- Вот, - сказала она, возвращаясь в комнату, и неся в руках полиэтиленовый пакет. - Здесь сто тысяч. Держи.

Игорь вскочил на ноги, и отпрянул от матери.

- Что ты! - воскликнул он. - И думать забудь! Я не могу этого взять. Это твои деньги!

- Во-первых, эти деньги заработал ты. Поэтому бери.

- Я не могу! - Игорь продолжал пятиться назад.

- Во-вторых, я старый человек, и мне много не надо. Я почти ничего не тратила из того, что ты мне давал. На смерть у меня отложено, а на питание мне хватает моей пенсии.

- Да какая у тебя пенсия, что ты говоришь. Это издевательство, а не пенсия.

- Бери, сынок, бери, - сказала Валентина Ивановна, насильно вкладывая деньги в руки Игоря. - Тебе они нужнее, чем мне. Я знаю, какое у тебя тяжелое положение сейчас. А если снова начнешь зарабатывать, будешь давать мне немного.

- Но, все равно, зачем ты мне все даешь, - продолжал упорствовать он. - Оставь себе хотя бы половину.

- Бери, бери, - настаивала мать. - Тебе они нужнее.

Игорь посмотрел на толстую пачку денег, которую мать сунула ему в руки.

- Спасибо, мама. Я верну, как только заработаю.

Лебедев запрятал деньги в карман. Они еще долго сидели и беседовали на разные темы. Вспоминали жизнь, прошлое. Говорили о настоящем и о будущем.

Когда солнце стало клониться к западу, Игорь вышел на балкон. С восьмого этажа открывался чудный вид на город. Возможно, что чудным он казался Игорю оттого, что тот уже давно здесь не был и долгое время провел в местах заключения, но сейчас это не имело для него никакого значения.

- Пора домой, - сказал он, налюбовавшись видом родных мест, и взглянув на часы.

- Домой? - удивилась мать. - Да что тебе там делать? Тебя же никто не ждет. Оставайся у меня. В кои веки-то встретились с тобой с глазу на глаз.

- У тебя? - растерянно произнес Игорь.

- Конечно. Оставайся, даже не думай. Куда тебе торопиться.

Он заколебался.

- Может, и правда остаться.

- Я тебе еще чаю налью. Хочешь? Давай прямо здесь на балконе и попьем.

Валентина Ивановна принесла чай.

Они сидели рядом, и пили. Игорь с наслаждением вдыхал в себя аромат душистого черного чая. Внизу рос высокий тополь. Еще совсем недавно Валентина Ивановна замучилась сметать его пух со своего балкона. Но теперь он уже отцвел, и лишь остатки пуха еще лежали у его подножья.

- Как мало детей стало на улицах, - заметил Игорь, глядя вниз. - Сколько смотрю я, ну, максимум одного или двух увидел за весь вечер.

- Ох, и не говори, - махнула рукой мать. - Не стало детей на улицах. И у вас ведь с Любкой тоже не было детей.

- У нас не получилось, - сказал он. - Но не все же такие, как мы. Раньше, в моем детстве, помню детей толпы бегали. А сейчас такое ощущение, словно вымираем все. Одни старики на улицах, прямо нехорошо становится.

- Что поделаешь, - сказала Валентина Ивановна. - Такие времена сейчас нехорошие, страшные.

- Страшные? - произнес Лебедев. - Но, по-моему, раньше гораздо страшнее были.

Мать пожала плечами, но спорить не стала.

На небе высыпали звезды. Игорь поднял голову, и довольно долго любовался ими.

- Совсем как в детстве, - сказал он.

- Ты знаешь названия каких-нибудь звезд? - спросила Валентина Ивановна. - Знаешь, где какие созвездия расположены?

- Откуда, - усмехнулся Игорь. - Когда в школе учился, еще что-то знал, но теперь все уже позабылось.

Мать улыбнулась с легкой ностальгией.

- Тогда все мое поколение мечтало стать космонавтами, - продолжал он. - Еще бы, в те времена первый человек вылетел в космос. Все были уверены, что к концу двадцатого века человечество всю солнечную систему облетит. Но не тут-то было. Весь этот прогресс оказался иллюзией.

- Почему же иллюзией? - спросила Валентина Ивановна.

- Ну, как же, человечество как добралось до луны, так дальше и не сумело. Дорогостоящее это удовольствие оказалось, да и бессмысленное. Для науки и то ничего интересного не оказалось, добыча полезных ископаемых себя не окупит. Так для чего туда и летать? Так постепенно романтика космических полетов и угасла, как не оправдавшая себя.

- А разве романтика должна себя оправдывать? - Валентина Ивановна посмотрела на сына. - Романтика потому и романтика, что воплощает в себе мечту. Люди мечтали, а теперь все их мечты разрушили.