То, что скрывается в темных переулках. II часть

Вилора вскоре уснула, все там же в коридоре. Я прошла на кухню к окну, на улице шел снег.

Тридцатое декабря. А я вот такая «красивая» в шрамах и перебинтованная не могу даже сесть на кровать, не испытывая боли. Меня мучило желание скорее выздороветь, забыть от всех проблем и зажить как раньше. Работа в кафе, с Лей, под командованием этого противного мужичка мистера Власова. Хотя он перестал мне казаться невыносимым старикашкой после нашей последней встречи. Хотелось воскресить всех, кого со мной уже не было, и забыть клан Феликса, жить как тогда, когда я вообще даже не догадывалась о существовании этого сумасшедшего интеллигентного оборотня с синдромом людоненавистничества. Хотелось, чтобы Черный лотос стоял целый на улице оборотней, чтобы там все так же работали Коля, Мели и Дем. Хотелось отмотать время назад. Туда, где жизнь казалась такой простой, без проблем и нервотрепок.

Я медленно положила руку на живот, чувствуя кончиками пальцев через тонкую ткань ночножки бинт. Из коридора разнесся тяжелый выдох Вилоры, я знала, что она спит, просто, наверное, в неудобном положении у нее затекла спина.

На душе была печаль и тяжесть. Было обидно, что я не могу поделиться своими переживаниями с кем-то. Хотя, я прекрасно понимала, что даже если бы было с кем, я не смогла бы рассказать о своих душевных мучениях. Моя боль останется моей, никогда не смогу рассказать о ней кому-то. Морально я чувствовала странную стену, и ее не снести.

Я следила взглядом, как медленно падают на землю хлопья снега. Ветра не было, и на улице был покой, который я всем своим существом желала к себе внутрь, в душу.

Покой. Он так мне нужен. Покой, где ты?

Я тяжело не вздыхала, не плакала и себя жалеть не хотела. Казалось, что я готова к трудностям, пусть не отказалась бы и от спокойствия. Каждая клеточка моего тела чувствовала, что все только впереди.

Меня клонило в сон. Я понимала, что это действовала кровь Юла. Мне давно стало ясно, что меня ею поили, и теперь я пахла кем угодно, только не собой. Мои тяжелые веки опускались, но я держала их из всех сил. Уходить в темное забытье мне не хотелось.

– Хлоя, – меня окликнули, и я обернувшись увидела Ли, что стояла в дверном проходе, – тебе не желательно вставать.

– Прости, я устала лежать, – я полностью развернулась к ней.

– Ладно, – красноволосая девушка прошла к холодильнику.

Я ощутила странный холод. Это было не от открытой двери холодильника. В комнате было сумрачно, из-за тяжелых серых туч солнце не освещало улицу, следовательно, нашу кухню. Тяжесть еще большим грузом упала на мои плечи, и я ощутила, что ничего не чувствую. Полная апатия. Ли казалась мне скульптурой, холодной, отталкивающей и чужой. Ее волосы перепутанными волнами спускались по плечам, она была в серой ночножке. В ней не было ничего особенного, обыкновенная, привычная Ли. Кровь Юла улучшила мой нюх, и я чувствовала, как от девушки пахнет корицей и вишней, но этот запах не казался светлым и приятным. Он казался обыкновенным и служил, казалось, фоном нашему общению на кухне.

– Вот, это тебе, – она подала герметично закрытую бутылку. Она была наполнена полулитрами кровью, – выпей.

– Кровь Юла? – неуверенно спросила я.

– Именно, твое лекарство, – девушка кивнула.

Я раскрутила крышку, и в нос ударил привычный терпкий запах главы. В этот момент я смогла различить запах Юла. Я точно знала, чем пахнет каждый в нашем клане, теперь я могла сказать, что наш Юлий пахнет корой дуба и красными розами, или даже с оттенком качественной красной помадой для губ. Я не знала, как описать то, что чувствую, потому что казалось, что запах состоит из слоев, как картина.

Я поднесла горлышко к губам и решила выпить всю бутылку на одном вдохе. Ли стояла у холодильника и наблюдала за мной, словно она боялась, что, если отвернется, я вылью кровь в раковину.

Я набрала в легкие воздух и присосалась к бутылке. Кровь моментально отозвалась в моем организме диким клокочущим чувством у меня в горло, удлинились клыки. При этом язык обожгло. Концентрированная кровь главы, казалось, была ядовита. Мне приходилось с силой проталкивать ее по пищеводу. Было дикое желание оторваться от бутылки и.… прошу прощения, выблевать, что просто проедало мой желудок. Так много крови Юла я пила впервые. Казалось, что она пропитала каждую мою клеточку. Жгло даже в носу, словно в меня вливают кипяток.

Мои глаза была раскрыты, и я смотрела на понижающийся уровень крови в бутылке. Я ощущала, как мой организм постепенно устает и уже хочет отказаться принимать в себя чужую кровь. К жгучему чувству стал присоединяться рвотные рефлекс. С каждым толчком в эпигастрии мне становилось все тяжелее и тяжелее впихивать в себя кровь, а та бурным потоком уже желала подняться обратно вверх.