То, что скрывается в темных переулках. III часть

Я истекала кровью, я это чувствовала. Она не била фонтаном, а потихоньку ручейками покидала мое тело через рану в груди. Открытый перелом ребер, возможно, повреждено легкое и сердце. В такие моменты хочется закричать, чтоб разрушить странный барьер, что отгораживает от реальности. Закричать от боли, что копилась внутри, что ломала мое тело. Я не могла плакать, мне хотелось, но я не могла. Словно все мои слезы разом высохли. В груди проснулась совесть, в голове сложились фразы, что грызли мой мозг: «Я во всем виновата!».

Дышать я не могла, было больно и физически и морально. Я лежала на мертвой жухлой траве, в снегу, уставившись взглядом в белую пелену. Холод обжигал мою кожу. Она тонкая, белая, вампирская, привыкла к теплу, и теперь отказывалась от холода, который должен наоборот быть ее другом. Мои волосы рассыпались по снегу, знаю, со стороны мое истекающее кровью тело могло показаться вполне красивым. Я лежала на боку, руки прижаты к груди, ноги слегка согнуты. Я смотрела в сугроб.

Мое сердце остановилось.

Я хотела пошевелиться, но мои руки мне не подчинились. В этот момент я испугалась. Попыталась моргнуть, но не получилось, словно мое тело перестало мне подчиняться. Захотелось разверещаться, мой страх стал превращаться в истерику. Именно тогда я поняла, что ничего не слышу и не чувствую запахи. Я поняла, что не чувствую даже запах собственной крови, пусть ею было пропитано все: куртка, волосы, что были у лица. Но я не чувствовала.

Вот она, вампирская клиническая смерть. У меня есть полгода. Надеюсь, у меня получится выжить. Конечно, моему клану пока что не до меня. Им бы выжить самим.

Талый снег…

Я поняла, что перед глазами начало темнеть. Я останусь собой, мой мозг будет работать эти полгода, только глаза без крови и кислорода уже начали слепнуть. Все вокруг словно спряталось за дымкой. Как вдруг что-то красное, как свежая кровь разлилось перед глазами. Я не почувствовала запаха, не услышала голоса, но была до конца уверена, что это Ли.

Моя голова покачнулась, словно меня по ней ударили. Скорее всего, Ли дала мне хорошую оплеуху.

Вдруг в груди появилась одна горячая точка. Маленькая как монетка, но все же. Вдруг это пожар охватил вскоре большую площадь, внутри меня вдруг что-то толкнулось. Еще раз.

Я стала понимать, что перед глазами темнеет. Мне это совершенно не понравилось.

Снова толчок и выжигающая боль выжигала мне уже полностью всю грудную клетку изнутри. Снова толчок. И еще. Толчок за толчком.

– Хлоя! Слышишь? – над самым ухом кричала Ли, я слышала, что ее голос дрожит как от слез.

– Хлоя, милая, пожалуйста, кто угодно, но не ты! – я услышала Яста.

Я должна жить! Держаться до последнего, ряди него!

Снова толчок.

Выжигающая боль казалась нестерпимой. Хотелось извиваться и орать, но мое тело мне еще не подчинялось.

Я понимала, что это Ли вливает в меня свою кровь.

Вдруг боль в сердце увеличилась, и у меня все же вырвался крик. Он был настолько громким, что оглушил даже меня.

Перед глазами предстал мир. Черная ночь. Я лежала на спине. Рядом со мной на коленях сидела Ли. Одна ее рука висела над моей грудью, истекая кровью, а другой изящной тонкой ручкой она что-то делала в моей вскрытой грудной клетке.

– Потерпи, Хлошечка, просто я должна вытащить осколок из луковицы аорты, – проговорила Ли.

– Одно мы можем точно тебе сказать, жить будешь, – послышался пустой голос Грома.

Мое обоняние, проснувшееся автоматически, ощутило запах крови, много крови, запах дыма сигарет Грома и.… колокольчик.

Говорить я еще не могла.

Но неужели?

Резкая боль в груди заставила меня снова закричать, но она быстро отступила, и я тяжело задышала.

Кровь Ли продолжала поступать мне в грудь и выжигала меня полностью. Боль была ужасна, словно мне в грудь насыпали тлеющего угля, для полноты описания боли не хватает звука шипея моей обжигаемой кожи.

Я терпела боль, позволяя только тихим стонам срываться с моих губ.

Неужели мне предстоит жить всю жизнь с бременем? Я и так все уже поняла. И все это из-за меня.

Я смогла пошевелить языком и, надеясь, что меня услышат и поймут, прошипела:

– Ник.

– Хлоя, тебе рано говорить, – сверху произнес Юл.

– Ник, – прошипела я снова, чувствуя, как по вискам стекают слезы.

– Все позже, – ответил Яст.

Мир вокруг приобрел четкость, в темноте я видела слишком хорошо, мой слух улавливал каждое сердцебиение, шум ветра по снегу и мертвым телам, движение облаков в атмосфере. И я все мое вампирское существо подсказывало, что нас стало на одного меньше.

Жжение в груди исчезло. Оно стало поверхностным и слегка жгло мою кожу.

Ли поднялась с колен, и я поспешила сделать то же самое.

Я моментально посмотрела в сторону, откуда пахло мертвым Ником.

Черт! А ведь все из-за меня.

По щекам потекли слезы, которые я знала, могут перерасти в истерику.

Я сорвалась с места и в ту же секунду оказалась стоять над разорванным телом Ника и Геллы.

Тело парня не сильно пострадало. Его голова была отгрызена и отброшена.

Вот наше слабое место.

Регенерация есть регенерация, но голова новая не отрастет.

Я упала на колени перед Ником. Перед тем, что от него осталось.