То, что ты есть (СИ)

– Он хочет, чтобы я присоединилась к Пожирателям, Джинни, – сказала девушка тихо, так, что гостья еле различила слова.

Подруга громко хмыкнула за дверью, мочалкой проводя по впалому животу. Жесткие щетинки срывали с ее тела струпья высохшей крови, Джинни скривилась, когда одна из недавних ран снова начала кровоточить. Вода стала розоватой, а на губах девушки зацвела неприятная улыбка. Кровь течет, покидая ее белое тело…

– Ты ждешь моего совета, да? – спросила Джинни, отложив черствое мыло. – А я не знаю, что тут можно сказать.

– Как бы поступила ты сама? – спросила Гермиона, подтягивая ноги к себе и обхватывая их тонкими руками.

Джинни выжала губку прямо над собой, чтобы вода лишний раз сбежала по ее телу вниз, счищая за собой всю липкую грязь. Девушка задумалась, глядя прямо перед собой. Впрочем, она знала, как поступила бы, будь перед ней этот выбор. Может, в крови у них, у Уизли, что-то есть такое… Мерзкое? Но если бы предательство сохранило ее жизнь и жизнь Гарри, если бы пара слов согласия подарили ей желанную свободу, Джинни и думать не стала бы.

– Ты боишься смерти? – почему-то спросила она, нахмурившись. – Я боюсь, Гермиона. А ведь она уже дышит мне в спину, я чувствую запах ее гнилых зубов, на плече чувствую ее грязную руку.

Говоря, Джинни обхватила себя так, как могла. Воду она не выключила, та текла по плечам вниз, смывая с волос засохшую грязь. Пальцы стиснули кожу, Джинни напряглась всем телом. Ей вынесен смертный приговор, ее ждет казнь, петля скоро затянется на бледной шее… И свет потухнет. Или нет? Что случается с человеком после того как он закрывает глаза в последний раз? Что происходит с ним, с его душой, если она – не выдумка религиозных фанатиков? Куда отправляется разум, кому оставляют мечты и надежды?

– Мне страшно, Гермиона, потому что я все равно почти мертва. Страшно, но я не могу… Ничего с этим сделать. А ты можешь.

– Но это же Темный…

– Похоже, что он не прочь пойти тебе навстречу, – громко перебила Джинни, выливая на голову половину упаковки шампуня с хмелем. – Это же не он решил пригласить меня к тебе на вечерок, верно?

Пальцы девушки скользили по спутанным волосам. Отрезать бы их, да не хватает решимости. Джинни же всегда носила длинные волосы, ее рыжие локоны нередко вызывали зависть однокурсниц, притягивали мальчишеские взгляды. Жалко, что не получится взойти на эшафот, сохранив гордый вид, чистое лицо и тело. Умирать – страшно, но унижаться при том – страшнее.

– Да и потом, Гермиона… Чего ради теперь бороться? – спросила Джинни. – Сопротивление то и дело сдается на милость Темного Лорда. Люди бегут к нему в руки, как бездомные псы, ищущие спасения. Люди хотят жить, люди приспосабливаются к новой жизни, Гермиона.

Джинни говорила без сожаления. Хоть и стыдилась собственных губ в эту минуту, она не могла остановиться. Ей хотелось бы замолчать, остаться в этой ванной комнате навсегда, чтобы больше не погружаться в кромешную тьму собственной тюрьмы. Девушка смыла последнюю пену с волос, отряхнула их, выпрямилась. Ей захотелось заплакать, но глаза были сухими и красными. Никаких слез.

– Я бы хотела, чтобы хотя бы… Хотя бы ты выжила, Гермиона. Чтобы ты превратила этот мир в нечто менее страшное, эту жизнь…

– Но что это будет за жизнь? – шепнула девушка в ответ, чувствуя, что к горлу ее подкатывает комок слез, скорби и сожаления.

– Долгая и интересная, полагаю, – проговорила Джинни, вытирая мокрую кожу. – Будешь помогать грязнокровкам и полукровкам так, как сможешь. Никто кроме тебя этим заниматься не будет.

– В моих руках все равно не будет власти, Джинни, – ответила ей Гермиона, отступая вглубь комнаты. – Мне не доверят ничего важного, я буду только символом. Разве это непонятно? Только иконкой для страждущих.

Подруга усмехнулась. Она слышала удаляющийся голос Гермионы, потому дверь открыла спешно. Ногой. Одним резким толчком, движением ступни. Дверь врезалась в стену, а Джинни прошла мимо, снова натянув свое грязное платье. Другого у нее не было, а просить какое-то у Гермионы девушка не решилась. Нет, подруга не пожадничала бы для нее, но вот как на это переодевание отреагируют строгие тюремщики… Предугадать не так сложно.

– В твоих руках будет столько власти, сколько ты сама пожелаешь, – ответила ей Джинни. – Темный Лорд не убил тебя, он исполнил пусть и один, но все же твой каприз, Гермиона. Тебя здесь ценят.

– В ополчении меня ценили куда выше.

– Да. Я видела многих твоих ополченцев, Гермиона, – фыркнула девушка. – На виселице. Гордых и отчаянных, смелых и безгранично тупых, Гермиона. Твоя борьба не кончится, если ты примкнешь к победившим. Просто она станет менее… Агрессивной.