То, к чему приводит Алчность, или Демосфир (СИ)

Махиру, выла от безнадежности. Она забилась в тёмный уголок подсознания Глена, где с ужасом всматривалась в огненные глаза чудовища, неожиданно явившегося перед ней из кошмарной мглы, что затянула собой подсознание Глена. Зверь, посмотрел на неё проникновенным взором. Заглядывая своим пылающим взглядом, в самые потаенные уголочки её существа и она закричала. Она закричала, от неизбывного ужаса. Этот зверь, мог убить её последней смерть, что значило, что она была бы разлучена с Гленом навечно... Позволить этого она не могла. Она решила бороться. Соткав из эфира обоюдоострые катаны, Махиру бросилась на зверя, но он внезапно исчез. Он исчез, так же внезапно, как и появился, буквально растаяв в воздухе, вместе с серой мглой. Махиру казалось, что Она слышала смех. Долгий, жуткий, пробирающий до сердца смех. Ей, чуть ли не впервые в не - жизни, было страшно... Страшно не за себя, а за Глена... Мир, вокруг неё, оплетал её множеством форм и видений. Она тонула. Она тонула в сонме голосов, обличий, форм и в собственном крике, а затем, она провалилась во тьму... Ведь даже демон, может потерять сознание, если вокруг творится Хаос... Последнее, что Махиру увидела: была девушка, в платье из душ и нэкомата, сидящая у её ног... Та держала в руках сверкающие нити. Нити, что вели к сердцам всех, тех, кто сражался. Сейчас, одна задругой, эти нити вспыхивали и разгорались с какой - то неведомой, новой силой. За плечами жрицы, а девушка выглядела, как жрица, какой - то богом забытой религии, разворачивались серебристо - лазурные крылья, подёрнутые огнем инферно, в волосах мерцала корона сотканная из огненных рогов, из кроваво - ореховых глаз, сияющих синим огнём полились кровавые слезы, окропляя собой эфир. На устах девушки царила печальная улыбка Мадонны... Всё поглотил мрак, пронизанный смехом. В городе людей начиналась ночь вампиров.

***Лава 44. ***

*******

***Затишье перед бурей или Игдрассиль Нашего Времени.***

***Сердца ледяного пламени.***

*******

Касается судьба - души перстами... Малиновым окрашено огнём,

Слепое небо у меня перед глазами... Я в нём готов навеки, утопить любовь!

Шагаю по колено в пепле сновидений. Руины счастья, призрачного сна,

Возводит разум, в час бесчестный, когда навек умолкли голоса...

Застыло всё, как голограмма - мир, а на ладони - слёзы тишины,

Они не тают, а в душе - лишь миг, до следующей даты, что в календаре!

Бросаюсь я на амбразуру... Изрешетили пули в раз,

Мою истерзанную душу и боль тоски, постигнул я в тот час!

Когда замкнулись двери рая и слёз, непрошенная стая,

С моих скатилась глаз, я понял, что настало время плача!

Вернуть бы прошлое, я был наверно рад!

Ведь счастье, милое, сияет, огнём надежды, как смарагд!

Оно сияет каждый раз, когда его усталую улыбку вижу я...

И нету больше между нами, воздвигнутых судьбой преград!

Есть ад, мы в нём навек прибудем, но верю я: Настанет утро!

Весна придёт и оживёт убитая Земля!

В водовороте призрачного танца, до мига этого, кружится, должен я!

(Шинья Хиираги)

*******

***Руины Токио***

сутки спустя после операции в Синдзюко

***Канто***

*I.*

Тенри был в ярости. Он с размаху швырнул стол в окно. Упав, несчастный предмет интерьера разлетелся на щепки и остался лежать на занесенной снегом улице. Продолжая буйствовать, император Японии, от злости и поглотившего его отчаяния разрубил мечом стоящее в углу кресло... Он рубил и ломал мебель, а после, рыдая и воя, стал бить кулаками стену, ударяясь об неё головой. От того, что он бил слишком сильно, по стенам пошли трещины, богато украшенные кровавыми разводами, от пораненных рук и головы мужчины. Полностью обессилив, Тенри свалился на некогда пушистый, золотистый ковер, нынеже серый и невзрачный из-за осколков мебели и обвалившейся штукатурки. Тенри тяжело дышал. Выпустив пар, он, пытался осмыслить произошедшее и понять, как ему жить дальше, и как он, должен поступить: как император Японии; политик; безжалостный воин или же... как отец, чья оставшаяся в живых дочь, как и старшая, ныне покойная, попала в руки к врагу, и что он имеет, в итоге? Операции по спасению лаборантов и 'Лунный Фронтир' с треском провалились и закончились полным разгромом ЯИДА и взятием в плен, выживших.