То ли ещё будет!

Мстительный характер Охраны Галантности, Почтительности и Уважения был известен всем. Поэтому шурин прощающий жест был воспринят с явным облегчением. Парень так и остался стоять неподалёку, предупреждая малейшие желания дамы. Он подносил спички, вытряхивал пепельницы, открывал окна (душно!) и закрывал шторы (солнце!). Кроме того, он приносил (и оплачивал) всё, чего Шуре хотелось. Угадав неуловимое движение Шуриной спины, он отодвинул стул, подал девушке руку, помог подняться. От вешалки уже спешил полковник с накидкой. Он отодвинул парня в сторону и набросил накидку Шуре на плечи. С галантностью старого служаки он предложил даме руку, помог спуститься по ступенькам (парень замер навытяжку у открытой двери) и проводил к стоянке монорельса. Шуре стоило немалых трудов убедить этого седого красавца не провожать до дома, а лишь посадить в вагон.

Вагон был полон. Мужчины, прислонившись к стенкам или уцепившись за поручни, держали сумки с продуктами, вещами из прачечных и химчисток. У многих на руках были дети. В мягких креслах развалились оживлённо беседующие женщины. Для Шуры тоже нашлось свободное место, с которого были слышны обрывки разговоров:

— А я своему так и сказала: будешь меня пилить — брошу! Молодого возьму!

— Говорю ей: брось, не будь мужиком! Подумаешь, дома ждут…

— Правильно, я мужу сразу объяснила: твоё место — на кухне!

— И вообще, партеногенез уже пора распространять. А то — только в столице…

— И в очередь за полгода записываются…

«Станция „Косметический центр“. Следующая станция — „Институт вязания“».

Шурин взгляд остановился на группке мужчин на стоянке у 102-этажного Косметического центра. В руках у них были плакаты «За раскрепощение!», «Мы тоже хотим участвовать в выборах!» и «Мужчина — тоже человек!». Вагон тронулся, и демонстранты растаяли в серой дымке.

— Да, обнаглели…

— Воспитание всё, подруги, воспитание! Учат их, учат, что женщина — существо высшее…

— А всё же много воли им нынче дадено…

— Недавно один в лужу наступил — девушку обрызгал. Не видел, говорит.

— Ну и что?

— Пять лет дали.

— Мало! Ему бы перед ней — плащ в грязь! А он — «не видел»…

— Эх, вот раньше, помню…

К дому Шуре удалось пробраться без приключений. Попалась, правда, компания полупьяных девиц с предложением пошататься по улицам, поприставать к мальчикам. Но, увидев, что идея не вызывает энтузиазма, девицы отстали, обозвав Шуру мужиком. Полагалось бы обидеться, но лучше скорее идти домой. Как ещё мать встретит…

Но всё обошлось. Отец встретил Шуру у дверей и, приложив палец к губам, шёпотом сообщил, что мать спит, вернувшись после воскресного преферанса, и просила не беспокоить.

Мягчайшее силовое поле послушно приняло на себя уставшее шурино тело. Выходной прошёл прекрасно. Теперь всю неделю можно вспоминать о нём. И ждать. Ждать дня, который вновь удастся провести по-человечески. Пусть даже для этого приходится надевать платье, парик и выбриваться до блеска.

1983