То самое чувство

Я сижу, закрыв глаза, на заднем сидении маминой служебной машины, и от всей души желаю, чтобы у нее спустило шины или случилась другая какая незначительная поломка. Зла я никому не желала, но не знала, как еще мне избежать публичной порки. Сейчас уже идея игнорить условие физюни и предостережение Бодровой не кажется мне здравой. Даже непонятно, на что я рассчитывала. Что все само собой рассосется? В чудеса я давно не верю, с тех пор как узнала в приходящем каждый Новый год Санта Клаусе папиного брата.

Великая, конечно, при маме поломала комедию, припомнив все мои даже самые мелкие нарушения дисциплины, эпизодические пропуски и несделанные домашки. Попыталась козырнуть и примерами плохих оценок по ключевым, оценкоопределяющим, тестам и контрольным, но не нашла и даже как будто расстроилась. Угроза будущему непоступлению из-за мнимой неуспеваемости получилась слабенькой – мама не впечатлилась и вообще не очень-то и внимала мечущей бисер физюне. Я бы даже сказала, что это Ринатовна тушевалась в присутствии помощника прокурора, а не мама ёрзала на стуле из-за позорящей ее безупречную репутацию никудышной дочурки.

В итоге встреча закончилась даже похвалами со стороны физички, что-то типа "хорошая Кира девочка, но подвержена чужому дурному влиянию". Аха, щас. Это Костик-то на меня влияет? Мама ни за что в это не поверит! Уж она-то Костю знает куда лучше учителя, пусть и со всех сторон заслуженного. С самого детства во всех наших играх и проказах заводилой была я. Да и ничего дурного в нем нет, он мне почти как брат. Хотя Алиска даже с таким гипотетическим родством не согласится – она прибрала друга детства к рукам, и уже почти год они встречаются. Сестрица и тут меня обскакала.

– Ты была права, – заявляет мне мама, как только мы, покинув лаборантскую, выходим из класса, уже частично заполненный одноклассниками, – ваша Ольга Ринатовна та еще самодура.

– Мама! – нарочито удивленно восклицаю я. – Это же непедагогично!

– Поучи! – осаживает меня она, но я вижу: не сердится, и примирительно развожу руками. – Ладно, мне пора, тоже на ковер, но уже по своим косякам. А ты топай на физику. Надеюсь, ты готова к тому, что спрашивать тебя сегодня будут с особой жестокостью?

– Готова, но этот твой ментовский жаргон, мам… – неодобрительно качаю я головой, и мы вместе тихо смеемся.

Она быстро целует меня в щеку и удаляется, задорно цокая каблуками сапог именитого дизайнера, а я возвращаюсь в класс.

Сажусь за свою парту, пока пустующую, и ко мне подсаживается Ромка. Тот самый Ромка, что и насоветовал мне, в числе прочих, забить на ультиматум физички.

– Че, добралась до тебя императрица?

– Не сама, классная подсуетилась, ну и Костины родители на моих повлияли.

– Не сильно выёживалась? – он кивает на стену, за которой расположена лаборантская и откуда физюня покажется только со звонком.

– Попыталась. Как без этого? Но мама не купилась.

– Да, мама у тебя чумовая. Повезло, – соглашается Ромка и, хоть, вроде, всё уже спросил, не уходит. – Слушай, Кир, – решается, наконец, – мы собираем компанию махнуть на дачу в предновогодние выходные. На классный корпоратив. Ты с нами?

Приглашением я, мягко говоря, удивлена – это едва ли не первый раз, когда меня зовут присоединиться к тусовке одноклассников. Наши интересы и привычки давно не совпадают, и последний раз на выездах с классом я была пару лет назад, в походе всешкольного Дня Здоровья на загородную турбазу.

– Соглашайся. Обещаю, будет круто, ты не пожалеешь. Никакой пьянки, всё культурно. Ну в разумных пределах, конечно, – он смеётся.

– Не знаю, Ром, – мнусь я, не желая ни обидеть парня, к которому всегда относилась с уважением за ум и безразмерный кругозор, ни давать ложную надежду. – Спроси меня ближе к делу, там я буду лучше знать свои планы.

– Замётано. Как твоя подготовка к поступлению, кстати?

– Бегаю, – вздыхаю я. – Медкомиссию на следующей неделе проходить, еще обещают пробный физкультурный тест, но он, кажется, только весной. Есть еще время.

– Ну, удачи на испытаниях. Как с датой тусы определимся, я тебе наберу.

Он едва успевает встать со стула, как в дверях появляется Вика. Выглядит моя соседка весьма необычно, если не сказать неподобающе для школьного дресскода – волосы растрепаны, макияж размазан, одежда помятая, но на лице счастливая улыбка от уха до уха.

Свяжина фурией проносится по классу, подлетает к нашей парте и, невежливо отпихнув засмотревшегося на ее фееричное появление Ромку, плюхается на свое место.

– Кир, прикинь, Владик вернулся! – подруга просто сияет, как граненый бриллиант под прямыми лучами солнца. – Он признался, наконец, что любит меня. И заявил, что хочет быть моим парнем, моим единственным парнем… – на слове "единственным" она ставит интонационное ударение.

– И что это значит? – в первую секунду туплю я.

– Да короче, он поставил мне условие, чтобы я бросила всех своих "запасных" парней. Вот прям твоими словами и сказал!

– Поздравляю. Ты же, конечно, не станешь его слушать? – в ожидании ответа я чувствую необъяснимое волнение и замираю, как перед прыжком.