То самое копье

Управление Порядка учит своих агентов многим полезным вещам, и в первую очередь не дать застать себя врасплох. Окажись на месте Шевы кто-либо другой, он наверняка так и остался бы лежать, обливаясь собственной кровью, но Охотница опередила стремительное движение ножа. Она юркнула под одеяло, и беспощадная сталь с хрустом вспорола подушку, задев лишь прядь волос Шевы. Последующее развитие событий еще больше спутало планы монаха. Он ощутил вдруг резкую боль в животе и с глухим стоном согнулся. Прошло несколько мгновений, прежде чем брат Цхолсу-лобсан пришел в себя, и этих коротких мгновений вполне хватило, чтобы Шева спрыгнула с ложа.

Но опасность еще не миновала. Взревев, словно разъяренный бык, монах бросился на девушку. Он во что бы то ни стало жаждал умертвить коварную Си. Шева едва сумела увернуться от смертоносного лезвия, просвистевшего над самой ее головой, а ответный выпад, которым она надеялась отбить нападавшему левую почку, не принес желаемого результата: брат Цхолсу-лобсан был неплохим бойцом, и его мышцы смягчили удар Шевы. Дальше ей оставалось одно — уворачиваться от ножа, которым рассвирепевший монах вертел, как мельница вертит крыльями. Шева бросала свое крепкое тело вправо, влево, назад, пригибалась и даже подпрыгивала. Пожалуй, еще никогда в жизни ей не приходилось двигаться столь стремительно и еще никогда она не была так близка к смерти. Пару раз Шева пыталась обезоружить нападавшего, но тот был настороже и не давал ей перейти в наступление.

Наконец Цхолсу-лобсану удалось загнать девушку в угол. Шева с ужасом осознала, что на этот раз ей не удастся ускользнуть. Убийца расположился таким образом, что преграждал все пути к бегству.

— Все, Си! Тебе конец!

Сделав еще шаг, монах замахнулся для решающего удара, как вдруг за его спиной из сгустившейся темноты раздался окрик:

— Эй!

Брат Цхолсу-лобсан невольно повернул голову на голос и в тот же миг Шева изо всех сил ударила его ногой в грудь. Монах не устоял и покатился по полу, но тут же вскочил. Однако теперь он бросился не на Шеву, а на того, кто произнес роковое «Эй!». Но на этот раз исход схватки решился в одно мгновение. Человек легко увернулся от выброшенного в его грудь ножа и легко, почти играючи, нанес Цхолсу-лобсану удар пониже уха. Всхрипнув, монах рухнул. Через миг его Бла покинула тело. А человек улыбался.

— Прощай, сын обезьяны [21]. — Гость перевел взор с распростертого монаха на Охотницу. — Кажется, я успел вовремя, не так ли, Шева?

Охотница заглянула в смеющиеся глаза. Перед ней стоял Арктур. Красивый, сильный и, как всегда, уверенный в себе, способный легким движением руки отнять жизнь у себе подобного и изменить течение времени. Перед ней был он…

Шева стряхнула с себя оцепенение и, словно стремительная кошка, прыгнула к стоящему у изголовья кровати контейнеру. Откинув резную крышку, она извлекла излучатель. Арктур изменился в лице. Нет, он не испугался, он улыбнулся.

— К чему такие крайности? Разве можно угрожать своему спасителю? — Смеющиеся глаза ощупали ладную фигурку Охотницы, едва прикрытую тонкой тканью рубашки. — Ты прелестно выглядишь. Я рад, что за время, пока мы не виделись, ты совсем не изменилась.

— Стой, где стоишь! — крикнула Шева, вовсе не собиравшаяся слушать болтовню Арктура. — И не вздумай пошевелиться, иначе я пристрелю тебя!

— Зачем же? — лениво протянул Арктур. В правой руке его внезапно появились два сверкающих во тьме шарика. — Смотри!

Шева вздрогнула. Голубые зрачки ее прыгнули, потянувшись к мерцающим огонькам. Невероятным усилием воли Охотница попыталась сосредоточить внимание на Арктуре, но тот опередил ее, приказав:

— Смотри сюда!

Шева повиновалась, и ее глаза буквально впились в двух переливающихся всеми оттенками светлячков. Прошло мгновение, другое, и излучатель выпал из ослабевшей руки. Арктур продолжал играть шариками, пока веки Охотницы не сомкнулись. Тогда Арктур вдруг превратился в снежного барса — кошку, повелевающую лавинами. Мягко подхватив падающую девушку подушечками когтистых лап, барс уложил ее на кровать. Клыкастый рот мяукнул:

— Все будет хорошо. А сейчас ты все забудешь. Но все непременно будет хорошо.

Подняв с пола обороненный Шевой излучатель, Арктур убрал его в контейнер и ушел, притворив за собою дверь. Он знал, что все будет хорошо…

13

За ночь не случилось ничего примечательного. Разве что Сурт пытался связаться с Шевой, но та не ответила на вызов. Разве что ближе к полуночи в дверь ее кельи постучался Пауль, но Шева не откликнулась и на этот раз. Ни к чему было тревожить призраки наступающего дня, которому предстояло стать прошлым. Который, собственно говоря, и был уже прошлым, к тому же настолько далеким, что трудно представить.

Сон ее был крепок, благо под боком не храпел надсадно Броер, оставшийся в мире, где не было озлобленных, готовых нести и принять смерть людей, где не было холода и снегов, где не было жестких слов и жестоких мыслей.