То самое копье

— Не знаю. Может быть, и не первый. Но лично я сталкиваюсь с подобными людьми впервые.

— А ваш отец? Разве он сам не подбирался к копью?

Шева энергично мотнула головой.

— Нет, его интересовало другое.

— Что же?

— Он пытался понять, чем живут эти люди. Он был настоящим ученым.

Похоже, Шольц был готов обидеться.

— Я тоже настоящий ученый. К вашему сведению, я профессор Мюнхенского университета!

— А по совместительству?

Руководитель экспедиции помедлил с ответом, но все же признался:

— Полковник абвера. Я знаю, мое признание коробит вас, но такова жизнь. Время заставило меня пойти в разведку. Время и обстоятельства. Если бы не чертовы обстоятельства, я был бы ученым. Впрочем, я и сейчас остаюсь им. Я специалист по Востоку, один из немногих людей в Германии, кто действительно имеет представление об этой части света. Именно поэтому раздобыть копье поручили мне.

— Зачем оно вам?

— Вы же сами прекрасно понимаете, копье — это сила!

— А сила есть власть! Macht! — смачно выговорила Шева.

— Вы знаете наш язык! — с тайным удовлетворением, как почудилось Шеве, констатировал полковник.

— Не хуже, чем все остальные, — сказала девушка на родном языке Отто фон Шольца.

Тот засмеялся.

— Недаром Раубен подозревает вас. У Раубена особый нюх. Он работает в гестапо и за версту чует подвох. Вам приходилось слышать о гестапо?

— Нет, — сказала Шева, и это было правдой.

— Очень своеобразная организация. Некоторым она не нравится. Если я отдам вас в руки Раубену, знаете, что он с вами сделает?

Шева осталась невозмутимой.

— Вы не пойдете на это, господин Шольц!

— Почему, позвольте узнать? — слегка изумившись такому нахальству, поинтересовался полковник.

— Вам это невыгодно. Вы одним махом лишаетесь переводчика, проводника и просто очаровательной собеседницы.

— Первые два аргумента не слишком убедительны, но последний — неотразим! — Полковник Шольц явно желал выглядеть джентльменом. — Я не стану раскрывать вашу тайну Раубену, тем более что при желании я всегда успею это сделать. Скажем, по возвращении в Лхасу.

— Не думаю.

— Но почему? — Шольц изумился еще сильнее.

— Я скажу Раубену, что вы знали обо мне все с первого дня, но тем не менее взяли с собой, преследуя личные интересы. Тогда вам не поздоровится.

Полковник рассмеялся, как почудилось Шеве, через силу.

— Отличный ход! Вам палец в рот не клади! На кого вы работаете?

— В данный момент на вас! — невозмутимо глядя прямо в глаза полковнику, сообщила Шева.

Шольц нервно прикусил нижнюю губу.

— Не юлите, Айна! Чей вы агент? Intelligence Service?

Шева не располагала информацией о названной полковником организации, но на всякий случай решила отказаться. Это была не та ситуация, когда стоило приписывать себе чужую славу.

— Нет, я работаю на себя.

— Кто больше заплатит? Тогда ваше место определенно в Европе. В Швейцарии! С вашими талантами и красотой вы затмили бы саму Мата Хари!

— Я не ищу дешевой славы! — отрезала Шева, понятия не имевшая о том, кто такая Мата Хари.

— Правильно, — прошептал полковник. — Тем более, что слава порой оборачивается гильотиной. Что вы намерены предпринять сейчас?

— Ничего. Вы выполняете свои обязательства по отношению ко мне, я выполняю свои.

— Но ведь вам известно, что истинная ценность предмета, за которым я охочусь, колоссальна. Не боитесь продешевить?

— Ничуть. Еще никто не смог удостоверить реальность силы, о которой сообщает легенда. Возможно, копье окажется обычной палкой. А семьсот монет за деревяшку, согласитесь, неплохая цена!

— Да… — протянул Шольц. — Вы умны, обаятельны, практичны. Не слишком ли много для одной женщины?

— Для меня — нет.

— Ну что ж, прекрасно. В таком случае наша беседа упрощается, и я смогу обойтись без лишних слов.

Шева белозубо улыбнулась.

— Напротив, полковник. Я хочу выслушать все, что вы собирались сказать мне, когда шли в палатку. И от вашего красноречия будет зависеть, чем и как я вам помогу.

— Вы любопытны? — спросил Шольц.

— Не очень. Но я люблю факты и доводы.

Шольц хмыкнул.

— Извольте. — Достав сигарету, полковник прикурил ее и выпустил из тонких губ вонючую струйку дыма. Шева поморщилась, и Шольц поспешил извиниться: — Простите.

— Ничего. Рассказывайте, господин полковник! Рассказывайте!

— Хорошо, тогда начнем с самого начала. Мне нужно копье, то самое копье, каким римский центурион Гай Лонгин пронзил грудь висящего на кресте Господа нашего Иисуса Христа. Я имею приказ доставить это копье в Берлин.

— Чей это приказ?

— Очень высокопоставленных лиц. Самых высокопоставленных.

— Понятно. Они намереваются затеять войну и полагают, что чудодейственное оружие поможет выиграть ее. А вы, неглупый человек, даже ученый, помогаете им в грязной игре!

Лицо Шольца скривилось, будто его хлестнули по щеке.

— Вы правы, Айна! Я, потомственный аристократ Отто фон Шольц, помогаю лавочникам, неудавшимся художникам и прочему быдлу, вылезшему из крысиных нор! Я помогаю им в грязной, как вы изволили выразиться, игре!

Шольц был искренен. Шева почти физически ощущала волну гнева, исходившую от него.

— Но почему?

— Вам нравится копаться в чужих душах? — с кривой ухмылкой поинтересовался Шольц.