То самое копье

Кивнув, Шева ухватила пальцами горстку холодного жирного риса и отправила его в рот. Пища была почти несъедобной. Охотница едва удержалась от того, чтобы не поморщиться. С трудом проглотив комок, она кивнула своему спутнику:

— Пауль, ешь. — Затем она обратила свой взор на Роурса: — Так вы давно связывались с Суртом?

— Около недели назад, — ответил Роурс, который, как уже успела понять Шева, был старшим. — Он передал нам последние инструкции.

— Он ничего не говорил о Деструкторе?

— Кто это?

— Некий недоброжелатель, не упускающий ни единой возможности насолить мне.

— Нет, — чуточку помедлив, сказал агент. — О нем речи не было.

— Хорошо, — сказала Шева, про себя подумав, что ничего хорошего нет. Судя по всему, Сурт никак не мог поймать Деструктора, а это означало, что ей следует ждать новых неприятностей. Заметив, что все молча смотрят на нее, Шева улыбнулась. — Ладно, не стоит забивать голову всякой чепухой. Давайте лучше поговорим о планах на завтра. Необходимо сделать так, чтобы я оказалась рядом с Тимуром.

Шева посмотрела на Роурса, тот покосился на напарника.

— Это невозможно.

— Почему?

— К Тимуру не так-то легко подобраться. К нему допускают лишь проверенных людей.

— Вас и забросили сюда за год до меня, чтобы я прошла любую проверку! — не скрывая раздражения, напомнила Охотница.

Агенты обменялись взглядами.

— Нет, это невозможно, — повторил Роурс.

— Исключено! — подтвердил Герф. — Даже будь в нашем распоряжении пять лет, мы не добились бы большего.

— В таком случае следовало избрать другую тактику и воспользоваться трансформерами, чтобы заменить кого-нибудь из приближенных Тимура.

Роурс снисходительно покачал головой.

— Опасно.

— Опасно или невозможно? — не скрывая издевки, поинтересовалась Шева.

— И то и другое. Управление не располагает достаточной информацией, чтобы осуществить такую замену. Потребовалось бы изучить жизнь Тимура с самого детства.

— Правильно! Чтобы достигнуть цели, нужно попотеть! Сурт должен был забросить в это Отражение не двоих, а два десятка или даже две сотни агентов. Он должен был разложить все по полочкам и подготовить решающую фазу.

— Выскажи свои претензии лично Сурту. Мы сделали все, что могли!

Тут неожиданно для всех подал голос Пауль:

— Кто может, пусть сделает больше!

Роурс вздрогнул, а его напарник едва не свалился с тюка, на котором сидел.

— Он понимает наш язык?

— Почему бы и нет? — усмехнулась Шева, отправив в рот кусочек палуды, оказавшейся куда съедобнее холодного риса. — Я снабдила его мнемотическим переводчиком.

— Но тогда, выходит, он знает, о чем мы говорили?

— Да.

Агенты мрачно переглянулись, после чего Роурс заметил:

— Ты совершила должностное преступление, Шева!

— Вовсе нет. Этот юноша дважды спасал мне жизнь. Если бы не он, я сейчас не сидела бы перед вами и была бы лишена удовольствия слушать вашу болтовню. Если вас что-то не устраивает, подайте рапорт.

Роурс задумался, после чего выдавил на лице вымученную улыбку.

— Хорошо, мы не будем оспаривать твое решение, но рапорт подадим.

— Это ваше право. Я тоже подам рапорт, в котором отмечу, что вы не сделали почти ничего для моего прикрытия.

— Но мы работали целый год!..

— Жаль, что не десять! — невозмутимо отрезала Шева. — Хоть вывернитесь наизнанку, но завтра вы должны свести меня с кровожадным стариканом. И мне совершенно наплевать, как вы это сделаете. Вы поняли меня?

Физиономия Роурса стала такой свирепой, что впору было испугаться. Но он не желал связываться с Охотницей, так как, по слухам, Сурт благоволит к ней.

— Мы все поняли.

— Тогда пока закончим на этом. У нас был тяжелый день и бессонная ночь.

— Да, конечно. Спите. Герф договорился насчет этой палатки. А завтра мы что-нибудь придумаем.

— Вот и хорошо!

Кивнув на прощанье, агенты УПП удалились, оставив Шеву и Пауля одних. Блаженно растянувшись на пропахшем конским потом куске войлока, Охотница подмигнула своему спутнику.

— Вот мы и у цели. Арктур наверняка где-то рядом. Но что-то подсказывает мне, что пройдет немало времени, прежде чем я вернусь в свой мир.

Пауль — чтобы соблюсти приличия, он устроился на другом куске войлока, рядом и в то же время чуть поодаль от Шевы — поинтересовался:

— Шева, а каков он, твой мир?..

6

— Шева, а каков он, твой мир? — спросил он.

— Каков?

Охотница задумалась. Легко ли в двух словах поведать о своей жизни? А ведь мир, в котором ты живешь, есть половина этой жизни, в то время как другую представляешь сам ты. Шева могла рассказать о себе, в каком-то смысле ей это было проще. Человек, принадлежи он веку Пацифиса или веку Тимура, несмотря на всю свою несхожесть, имеет много общих черт. Миры же скорее различны, чем похожи, их трудно сравнивать.

— Мой мир… — осторожно начала Шева. — Он хороший. Я мало что знаю о твоем мире, но он не похож на мой. Он иной…

Охотница попыталась рассмотреть лицо Пауля, чтобы понять чувства, которые оно выражало. Но ночь уже вступила во владение землей, и различить можно было лишь глаза юноши, слегка поблескивающие в темноте.