То «заика», то «золотуха»

— Да ты что?!.. — Охнула тёмненькая и тут же закрыла рот руками. — И кто — она?

— Не знаю… — Повела плечами, а после и руками — её подруга-соседка. — Но она — чудом выжила: успела выбежать из здания — за минуту, представляешь? Бедняжка!

— Согласна! Потерять — стольких… Да ещё — и так!.. Ужас! — Пискнула брюнетка, зажмурив ещё и глаза: то ли уже и от подступивших слёз, то ли ещё и от страха.

— Да… Семерых, кажется! А остальные — отмечали дома… — Кивнула блондинка. — Так и что забыли эти же семеро — в том корпусе и в тот день: до сих пор выясняется!

— Внимание, студенты!.. У меня для вас — новость! — Раздалось по помещению громогласных и не терпящим возражений — женским строгим голосом из коридора.

— Ой! Кураторша… — Шикнула демонесса и, вновь же разгладив складки на своей юбке, встала у стула — со своей же всё правой стороны. В то время как и слева, повторив все её действия — всё с той же одеждой, только и белого цвета, рядом встала и ангелонесса.

И в аудиторию зашла взрослая и рослая, светлая женщина-ангел, сорока пяти лет; с высоко поднятым, почти что и на макушке, пучком тёмно-каштановых волос, вытянувшим и без того её высокий и бледный лоб с чёрными и широкими бровями, как и резкие, острые скулы, пока и её же светло-серые глаза были устремлены вперёд, вместе с длинными чёрными ресницами и клювовидным носом, возвышающимся и почти накрывающим тонкие алые губы и ровный округлый подбородок; и в белом брючном костюме, из брюк со стрелками, полупрозрачной блузки под пиджак, с небольшим галстуком и в белых же лодочках на тонкой и высокой шпильке.

— Как вы все уже наверняка прекрасно знаете — три дня назад, в результате теракта, произошедшего во втором корпусе, погибли студенты: с третьего и четвертого курса соответственно! Для нас, как и для семей погибших и пострадавших, это — огромная боль и утрата! — Торжественно поклявшись, что замыслила только шалость, произнесла она. А затем — перешла к назиданию и беспрекословному подчинению. — Пока идёт следствие, администрация и мы все — просим вас соблюдать осторожность: и не гулять по улицам — после комендантского часа! До этого же времени и в случае обнаружения бесхозных вещей, как и подозрительных личностей, просим сообщать об этом всём — лично нам же!

— Кто не знал — тот у-знал! Кто недо-понял — понял… А что — за новость-то? — Проговорил демон-брюнет с первой парты второго ряда, скрестив руки на груди и натянув тем самым ткань рубашки на своём накаченном и рельефном теле — ещё больше. Параллельно ещё изогнув свою правую чёрную широкую бровь, сощурив левую вместе с глазом, и смерил женщину перед собой внимательным и ожидающим взглядом своих больших тёмно-карих глаз — из-под полуопущенных чёрных ресниц; сжав и тонкие губы в одну полосу — заострив ими скулы и поджав вверх свой же угловатый подбородок.

— К нам в корпус — была переведена единственная выжившая, среди студентов в тот день, студентка! И так же — к нам была переведена оставшаяся часть её группы и обучавшиеся вместе с ними: в параллели и том корпусе! А у нас в группе — как раз не хватает одного студента: после того, как и твой же сосед взял академ. Другие же — «делиться» не захотели… Как будто — и в детском саду ещё, ей богу-дьявол!.. Кхм! И было решено, что именно она отныне — будет учиться с нами-вами! Кариночка?.. — И обернулась к выходу из аудитории, выискивая глазами девушку. — Проходи, пожалуйста! — И, стуча чёрными шпильками, в аудиторию прошла «приятная» брюнетка, хоть и «уступившая» чёрной форме, но так и не осилившая полностью отказаться от «своего стиля»: так что чёрные же лодочки с красной подошвой, как и её уже почти что и тотем, личный авторский знак, оставила при и на себе — даже пусть и хромая на левую ногу!

И, придержав под конец своего «некрестного хода» правой рукой своей чёрный же рюкзак, она встала рядом и по левую же сторону от куратора, улыбаясь ребятам. На что, и осмотрев её с головы до пят, «сильный пол» группы — призывно засвистел-заулюлюкал; неимоверно и взаимно, к слову, тем самым — обрадовав и саму «новенькую». «Слабый же пол», в то же самое время, от любых комментариев — воздержался да и вовсе отказался! Но и по этой же «их» тишине, как и по этому же всё «их» молчанию, девушка сразу определила — кто не имел ничего к ней, а кто имел, но промолчал: обрадовав её — дважды!

— Она потеряла… достаточно — в тот ужасный день! И ей теперь нужны — лишь поддержка и опора. Только наша же и с вами — забота… Мы же окажем её — ей, правда?