Tobeus

В этот-то момент дверь и открылась, я рванул в подъезд, думая только о том, как не упасть, я бежал по лестнице вниз. А ещё я смеялся, как, наверное, смеётся дьявол, из-за того, что я додумался пнуть ботинки Мануэля из квартиры, думая, что этим обезоружил его, но нет, это не помешало ему бежать босиком за мной и орать на немецком, что он сделает, когда догонит меня. Но пока скорость была на моей стороне, я выбежал на улицу и сразу свернул направо, туда где должен ждать Максим, я будто не чувствовал усталости и бежал не оглядываясь, чтобы не терять время, да и Мануэль своими криками всё равно давал о себе знать, иногда в окнах зажигался свет, но на улицах не было никого. Я выбежал из нашего двора, ещё пару таких же, и я буду на своей спасительной заброшенной улице. Как раз и мой, казавшимся бесконечным, заряд на бег стал иссякать, в отличие от сил разъярённого, босого, в трусах и майке, Мануэля.

Я ворвался в тот пустой двор и опешил, не было ничего и никого, я ничего не мог рассмотреть, от усталости я дышал так, что почти стонал, меня захватила в тот момент такая злость, да и Мануэль бы от меня сейчас кажется метрах в тридцати. Я уже сообразил, что могу в него выстрелить, но он приближался так, что я цепенел. Резко обернувшись я увидел, как загорелись два красных огня — фары машины Максима, а потом два белых, и она двинулась в мою сторону, а я к ней. На ходу открылась задняя дверь и подсветка из салона проявила из тьмы разбитый асфальт, ноги уже почти немели, но я бежал. Сзади у этой машины не было сидений, прямо на полу сидел мой знакомый с как обычно радушным выражением лица и протянутой рукой, пальцами шевеля так, будто призывая меня ускориться. За рулём был кто-то другой. Мануэль подобрался уже совсем близком, а мои ноги с каждым шагом делались всё более ватными, я как-то инстинктивно протянул руку с пистолетом к Максиму, держа под мышкой форму, а Максим сумел схватить меня так, что резко затянул в машину, тот кто был на водительском месте переключил передачу, и мы рванули вперёд.

Мануэль в трусах, изрыгал как дракон огонь, пар из своего носа и рта, было видно, что он что-то кричал мне в след, ведь его лицо слабо подсвечивалось красным светом фар. Он был очень зол, а я всё ещё истерически посмеивался, Максим тоже, но, наверное, смеялся с меня. В машине было тепло, а этот длинный и весёлый русский мне почему-то нравился.

— Постричься тебе надо, — сказал он.

Глава 18

— А куда мы едем, — спросил я спустя некоторое время.

— На север, — ответил мне Максим, — первое время побудешь там, а потом вас весной отправят туда где потеплее, у тебя там, можно сказать, начнётся новая жизнь, всё что я обещал — всё правда.

— Так мы же уже на севере.

Максим улыбнулся и покачал головой.

— Ты карту видел? — риторически спросил он, повернувшись ко мне, а потом стал смотреть на дорогу, — над нами ещё пол России, хотя да, твоим там делать нечего, для них Печора это и так слишком северно, думают, наверное, что они образцы мужества и отваги, раз не остались на юге, как большинство.

Он продолжал и продолжал говорить, а я засыпал, почему-то я решил, что ехать нам очень долго, а какая-то необъяснимая расслабленность, которой я, кажется, в жизни не испытывал каждую секунду склеивала мои веки всё сильнее. Машина еле слышно гудела, Максим иногда покуривал, а дым мгновенно всасывался в отверстие, наверное, специально для этого и созданное, ведь табачным дымом внутри почти не воняло, всякие датчики и кнопки приятно подсвечивали темноту, которая царила здесь внутри. Так я и заснул, и проспал видимо часов шесть, раз, когда мы приехали на место, было абсолютно светло.

Я раскрыл глаза, а солнечный свет яростно бросился закрывать их обратно, повернулся на толкавшего меня в плечо Максима, который сказал, что мы уже прибыли, и мне надо выходить, я немного даже испугался, мол куда я пойду здесь, я даже не знаю где мы.

— Да не бойся ты, я сейчас отведу тебя куда надо, — сказал он, — там вот и перезимуешь.

Я вышел из машины, всё немного напоминало Печору, такой же разбитый асфальт, много брошенных ржавых машин, лужи уже намертво замерзшие, а людей казалось не было совсем. Всё что попадало в поле моего зрения выглядело абсолютно нежилым, из этого и вытек мой вопрос:

— Тут что, совсем никого нет?

— Да, братан, — улыбнулся непонятно чему Максим, — отсюда уже давно все уехали, вымерли, кому как больше нравится называть, зато для нас эти города — это просто прекрасно: ведь твои соотечественники уверены, что здесь натуральная пустыня, а поэтому, видимо, даже и не пытаются сюда залезть, ну мне кажется, что так они думают.

— Они не мои, — ответил я своему спутнику, вспоминая про Стандартного, — мой соотечественник был только Мануэль.

— Это тот от которого ты сегодня драпал со всей силы? Сразу видно двух земляков, — он усмехнулся, и смешок перешёл в кашель, позже он будто не знал, спросил меня, — а сам-то откуда?