Tobeus

— Ну ты странный, — он посмотрел на меня, — я бы от них тогда, наверное, не уезжал сейчас, если бы работал на них, вы ребятки там в своей школе пропускаете всё что в мире происходит. Раньше служили Мусаеву, а теперь Мусаева нет, никого нет, хотя вон добрые люди остались, раз вас, инвалидов, берут к себе.

Мы действительно не знали о многом, что происходило вне нашей деревни и то, что нас готовили как солдат для русской армии было не так уж точно, уже при жизни Мусаева. От его монолитной армии отваливались куски, а с его смертью вся эта глыба в одночасье раскололась окончательно.

На запад и к югу от уральских гор, в европейской части России уже образовалось несколько государств, у одной столица была в Казани, это государство контролировалось европейской армией, хотя государствами я это называю только для удобства, это была просто огромная тюрьма с рабами, причём национальность их была не только русской, туда попадали как гражданские, те кто бежал от радиации из Беларуси, Украины и самой Европы, так и солдаты европейской армии за какие-нибудь проступки.

Они лишались права грабить наравне с остальными и шли работать на земле, а также на каких-нибудь производствах и так далее.

Это всё информация из китайских источников, которую я узнавал сильно позже чем происходят события, которые описываются мной сейчас.

Южнее смешанные европейско-русские войска владели Самарой и областью, ну и третья крупная опорная точка — Пермь, вот в этом треугольнике сейчас находилось самое большое количество и солдат и людей, не считая мелкие группы мародёров, до тысячи человек, которые бродили по всей России. Когда-то такие группировки успешно устраняли отряды подобные отряду Максима, а как сейчас — я уже знать не мог, я даже не знал жив ли мой знакомый и за кого он сейчас. Поняв это, я немного расстроился, ведь до последнего надеялся, что вот-вот и меня отправят к нему и только сейчас смирился с тем, что этого не случится, похоже, никогда.

Что же касаемо части нашего мира, потому что в тот момент Россия и являлась для меня и для всех ехавших в той машине, целым миром, то тут уже начинала складываться похожая ситуация. Нашлось достаточное количество ублюдочных генералов из тех, что ушли с Мусаевым «за горы».

Довольно быстро после его смерти они сообразили сделать такими же верховным главнокомандующими себя. Только им не нужно было соперничать между собой: примерно половина увела свои части, на «свои» земли, то есть те, на которых они так же, как и европейцы решили поработить население, хотя конечно в намного менее жесткой манере, но платить «за защиту» теперь не мог отказаться никто, а гарантий этой самой защиты не было никакой.

Оставшаяся же часть армии, причём большая, стала с ними бороться, налетая, как и в западном направлении на европейских мародёров, так и на своих предателей за Уралом. А ещё ходили слухи о сыне Мусаева, на тот момент, двадцатилетнем парне, который набрал школьников вроде меня, несколько сотен, и ушёл никому не известно куда, но является, чтобы кошмарить тех, кого считает своими врагами.

Я же направлялся в район Новосибирска, служить своему новому генералу. Изначально что за место ещё никто не озвучивал, но откуда-то я знал, что это будет крупный город, на несколько миллионов человек и завидев на указателях название этого населённого пункта я был уверен, что наша остановка именно там. Больше людей — больше добычи, да и деревни около города были довольно крупными, особенно по сравнению с теми, что я видел раньше, когда из нескольких десятков домов жилыми оставалась лишь пара-тройка, тут же заселённость зданий была куда плотнее. Не видел я кстати и такого количества солдат никогда раньше. Их можно было заметить куда бы не ты не посмотрел.

Военный вёзший нас заглушил двигатель и сказал идти за ним, мы слушались. Я осматривал бетонные дома, где-то вдали виднелись стеклянные небоскрёбы, количество народу меня одновременно и пугало и завораживало, куча собак и котов, машины и шум, все куда-то то шли, то бежали, а посреди этой толпы двигались мы. Войдя во двор, заключенный между четырьмя высотными домами, я увидел подъезд с какой-то красной табличкой, мы к ней и направились, по ней стало понятно, что тут находится кто-то из командования, или может быть заседают офицеры, преданные этому генералу или генералам. Внутри плохо работало освещение, стены давно не крашены, это в общем-то нормально, заниматься ремонтом во время войны — слегка неблагодарное занятие. Солдат сопровождавший нас постучал, потянул дверь на себя и немного приоткрыл её, в коридор брызнул белый дневной свет, солдат всунул голову в образовавшийся проём.

— Здравствуйте, — он сделал паузу, — можно к вам, не заняты?