Тобой я стану

— Спокойной ночи, Люба. Я тебе желаю увидеть во сне… Хочешь, спою песенку? Спокойной вам ночи, приятного сна, желаю вам видеть осла и козла. Осла до полночи, козла до утра, спокойной вам ночи, приятного сна… Ха-ха!

Люба привстала на локте. Тонкий широкий рукав из розового шелка сполз по самое плечо. «У нее красивая рука, — отметила Рита. — Она вообще красивая вся, но какая противная».

— Ага, ты думаешь, кроме этих животных, мне некого пригласить в свой сон? Ты просто большой ребенок, Маслова. И очень глупый. — Она расхохоталась. — Если бы можно было тебя впустить в мой сон, ты бы… Ты бы… Ах, нет. Тебе такое рано смотреть. — Она упала на подушки, натянула одеяло на голову. А оттуда сдавленным голосом проговорила: — Я ушла туда, куда тебе нет дороги…

Рита закрыла глаза, приказала себе спать. Комиссия Фонда уже приехала, завтра бежать дистанцию. Значит, все посторонние мысли надо прогнать. Она умела справляться с собой.

Утром, взглянув на нее, Люба сказала:

— А ты не волнуешься. Ты сильная. Ты пробежишь, как чемпионка. Если бы я захотела, тоже смогла бы.

— А ты не хочешь? — спросила Рита, одеваясь.

— Да зачем это девушке? — протянула она, подводя глаза тонким черным карандашом. — Можно подумать, на свете нет машин, снегоходов, вертолетов. Мой отец, между прочим, может управлять даже самолетом.

— Он тебя научит? — спросила Рита с легкой завистью. Она хорошо запомнила вопрос маленькой сестры Ивана: «А что ты умеешь?». Теперь она задавала себе такой вопрос очень часто. И радовалась, когда могла прибавить что-то новое. Ей хотелось уметь все, что умеют другие.

— Ме-ня! — Люба привалилась к стене, а рука замерла перед зеркалом. — Меня всегда отвезут куда надо. В лучшем виде. Поняла?

Рита поморщилась.

— Как скучно с тобой, Люба. — Она сказала так искренне, что Любу словно подбросило. Она села прямо и спросила:

— Да неужели? Тебе скучно, а другим — нисколечко. А скоро мне будет так весело, так весело… — Она захихикала. — Еще немножко, и моя матушка дожмет отца. Тогда мы уедем в другую страну.

— Страну? — Рита удивилась. — Зачем?

— Затем, что там в сто раз лучше. Отец сможет приезжать и жить с нами сколько хочет.

— А здесь он не может? — спросила Рита с внезапной жалостью к Любе.

— У него тут жена и дети. Другая жена и другие дети.

— А почему он не разведется, если он любит твою мать и тебя?

— Потому что его жена тоже в бизнесе. И ее отец. Мне мама сказала. — Люба объясняла так спокойно, словно говорила о контрольной по физике.

— Понятно, — пробормотала Рита.

— Ты не думай, моя мать не какая-то… такая… Ну, сама понимаешь. Она училась в институте, она знает венгерский язык.

— Правда?

— Конечно, правда, — усмехнулась Люба. — А ты думала? Знаю, что ты думала. Но все не так. Венгры из настоящей Венгрии давно приезжают сюда на охоту. Иван говорил тебе, что они живут у его отца?

— Что-то такое… — Рита неопределенно покрутила рукой, — говорил.

— Однажды, меня еще не было на свете, приехали венгры и выбрали несколько детей из детского дома, чтобы увезти их к себе и выучить. Моя мать попала в эту группу. А потом она приехала обратно, мой отец увидел ее и… Вот она я.

— А твоя мать… — осторожно начала Рита.

— Моя мать работает в венгерской фирме, она ездит с ними по всему Северу и Сибири. Потому я живу здесь. Сплю с тобой рядом… Но это скоро кончится.

«Конечно, — подумала Рита, — потому что они с Иваном уедут учиться в Новосибирск».

— Ты заметила, что Иван простудился? — спросила Люба, озабоченно сведя брови.

— Правда? — не поверила Рита. Она все еще думала о том, что рассказала Люба. Теперь она видела в ней не врага, а просто не очень счастливую девчонку, которая сама не понимает, что ей не слишком повезло.

— Значит, отец перевезет вас в Венгрию? — переспросила она.

— Он купит нам дом, даст денег, мы будем там жить.

— Поняла, — сказала Рита. — Ты уже учишь венгерский?

— Зачем? Мама говорит, если я знаю язык манси, мне заговорить по-венгерски — раз плюнуть.

— Здорово. Я читала, что язык манси относится к группе финно-угорских языков.

— Молодец, — усмехнулась Люба, — умеешь читать без ошибок. Ладно, не обижайся. Будешь в Венгрии — заходи. Может, Ивана там увидишь. Ха-ха!

Рита вспыхнула.

— Ну что, зайдешь? — Она сощурилась. — Посмотришь на нашу счастливую жизнь? — Люба, не отрываясь, смотрела на соседку. Ей доставляло удовольствие наблюдать, как Рита краснеет и бледнеет. Она не могла справиться с собой, хотя понимала, что Люба нарочно смущает ее.

— Обязательно, — сказала она как можно спокойней. Потом вскочила. — Ой, мне пора, — заторопилась Рита, взглянув на часы.

Быстро надела куртку, собачка длинной молнии взвилась вверх со свистом, ей вторили молнии на сапогах. Завершающим звуком стал громкий стук двери. Но он не заглушил Любин хохот.

Рита старалась успокоить себя. Люба нарочно дразнит ее, Иван, конечно, может заехать к Любе, если окажется на гастролях в Венгрии. Когда-нибудь. Она тоже зайдет, если там будут соревнования. В конце концов, жизнь в интернате — приключение. Неприятные сцены покроются туманом, на их фоне проступят яркие, живые, радостные.