Тобой расцвеченная жизнь (СИ)

Под сводами храма витает морозный морок: гости кутаются в теплые пальто и накидки, одна Мия кажется неподвластной погоде... Так и лучится внутренним светом, согревая каждого из присутствующих.

— Мы начинаем.

Священник проходят вперед, к кафедре, и мама с беспокойством осведомляется:

— Где Каролина? Куда снова запропастилась эта неугомонная девчонка?

Я обещаю ее позвать и выхожу на улицу в поисках сестры. Перед входом ее нет, и тогда, подобрав платье, я прохожу по расчищенной от снега дорожке до угла здания... И буквально замираю на месте, заприметив девушку в объятиях одного из гостей, молодого парнишки с веснушками на носу.

Эти двое самозабвенно целуются, кажется, совершенно не обращая внимание на окружающий мир.

Ничего не понимаю: а как же Килиан? Как же эти сентиментальные любовные послания, что сестрица заставляла меня переписывать от руки? Как же его приглашение на свадьбу и ее якобы влюбленность в его «незабываемый аромат»? Как же все это?!

И как итог: либо моя сестра заядлая вертихвостка, либо...

Неожиданная догадка, как будто бы уже давно формирующаяся на подкорке головного мозга, вспышкой проносится в моей голове: подлог. Подлог с целью обмана...

Но ради чего?

Каролина и ее кавалер как раз размыкают губы, и мы с сестрой встречаемся глазами. Испуг и вина в них слишком очевидны — я наконец прозреваю. Окончательно и бесповоротно.

— Простите, — перепуганный парень, скользнув между нами, скрывается из вида.

Я так зла... я так бесконечно зла, что едва могу дышать. Гляжу на Каролину, с трудом сдерживая гневные слова, о которых после сама же и пожалею, однако те так и распирают грудную клетку, подобно лопающемуся попкорну.

Мне нужно выпустить пар — и тогда я протяжно выдыхаю.

— Каролинаааа...

И та заявляет:

— Даже не думай, что я стану извиняться. Все это было только ради тебя и никак иначе!

— Ты меня обманывала, — озвучиваю свое обвинение. — Вы вместе меня обманывали! — поправляюсь я. Мысль об этом особенно непереносима: — Все то время, что я, как дура, носила Килиану твои записульки, он знал обо всем и, верно, потешался за моей спиной. Боже мой, Каролина, мне просто придушить тебя хочется!

— Не стоит, — заявляет она, — я всего лишь хотела тебе помочь.

— Помочь в чем?

— Помочь разобраться в своей жизни, конечно, сама-то словно ежик в тумане, самолично не способный отыскать верную дорогу.

Я прикрываю глаза и молча качаю головой. Это какой-то дурной сон, бред умалишенного, глупейшая фантасмагория...

А Каролина продолжает:

— И не думай, что Килиан потешался над тобой, вовсе нет: ты ему небезразлична, в этом все дело. — И снова, словно мне и того недостаточно: — Мы просто хотели дать тебе шанс, посмотреть на мир с другой стороны. Не со стороны Патрика, понимаешь? Ты на нем словно помешалась, и это ненормально. Тем более, — добавляет она совсем тихо, — он тебя не особо-то и любит...

— Тебе-то откуда это знать?! — не сдержавшись, выкрикиваю я. — Тебе, восемнадцатилетней девчонке, с романтизированными представлениями о любви... Ты и сама-то никогда не любила, а берешься других поучать!

Меня буквально распирает от негодования, от мысли, как легко я поддалась на уловки этой девчонки...

А та говорит:

— Может, и не любила — это не главное. Зато со стороны мне виднее (и это не только мое мнение): ты заслуживаешь большего, чем безоговорочное подчинение капризам вздорной старухи, которыми только и живет весь дом Штайнов... Почему Патрик не поставит ее на место? Почему позволяет отравлять вам обоим жизнь? Где, черт возьми, сила его любви, побуждающая свернуть горы ради любимой...

— Я же говорю, романтизированные представления, — язвительно замечаю я, и Каролина продолжает:

— Это не романтика, Ева, сними ты уже эти розовые очки: чувства проявляются в делах, и где же дела Патрика, доказывающие его любовь к тебе? Где они, в конце концов? — И другим тоном: — Ради него ты бросила свою семью и уехала в полную неизвестность... Нянькалась с его мамашей, терпела его собственные пьяные дебоши, а теперь еще эта Рената, ты и ее терпишь... Ради чего? Ради эфемерного чувства, которое ничем, кроме как на словах, не проявляется... Посмотри, он даже на свадьбу Мии с тобой не приехал.

— Он был вынужден присмотреть за Ренатой... — произношу совсем тихо, неожиданно сраженная словами сестры. Не могу поверить, что она видит наша с Патриком ситуацию именно такой... такой неприглядной, неправильной. И не только она, должно быть, все остальные тоже воспринимают ее именно в таком свете.

— А твоя учеба? — спрашивает Каролина. — Ты рассказала ему о ней?

Я молчу, но она и так знает ответ: не смогла, особенно после появления Ренаты в нашем доме. Просто не решилась...

Каролина стискивает отвороты своей накидки и уже другим, менее агрессивным тоном произносит: