Точка бифуркации

Щека Калуцы дернулась, он провел ладонью по лицу и двинулся к шкафчику с медикаментами.

- Я введу ему... одну штуку, - бросил он через плечо. Стимулятор. Часа полтора ему обеспечено, а потом - как Бог положит.

- Если он очнется - будет сопротивляться, - предупредил Сомов.

- Пожалуй, - согласился Калуца. - Но не привязывать же его... Ладно, где одно, там и другое. Сделаем блокаду двигательных центров.

Он выбрал какие-то ампулы, сделал инъекции и надел Сомову-старшему на голову колпак, после чего подошел к Сомову и вымученно улыбнулся.

- Ну, брат, извини, что так вышло. Зря я, наверное, тогда настоял. Сидел бы сейчас на Марсе, пил бы газировку и с женщинами общался... А теперь может больше и не придется свидеться. Ты ведь не знаешь, что у вас с Женей. Вернее.., он махнул рукой и заморгал. - Женя. Он мне больше, чем друг. Он и отец, и брат, и учитель. Ведь это я втянул их всех. Ивана больше нет. А теперь и Женя умирает, а я.., я ничего не могу сделать!.. Я тебя прошу, прими в себя его душу. Не отвергай! Ну, если только сможешь... Вдруг это возможно пусть вас будет двое...

И протянул руку.

Сомов пожал эту руку - она была холодной, как трубы в кессоне. И кивнул, мол, все будет нормально, а если и нет, то и это ничего.

Калуца помог напялить "колпак", проверил соединения в разъемах и сказал глухо.

- Ты... Соберись... Постарайся забыть, что тут у нас происходит. Как будто бы лег спать и готовишься видеть сны. Знаешь, там будет момент... Страх какой-то дикий и боль, но не физическая а такая, знаешь ли... В общем, постарайся.

Сомов кивнул и откинулся в кресле.

- Я тебя буду усыплять сейчас, а потом ты проснешься и сразу начнется... Готов?

- Готов, готов, - буркнул Сомов, - Быстрее, если можно!

Веки немедленно отяжелели и глаза закрылись сами собой.

Откуда-то из подсознания выполз воробей на ветке и снизу кошка. Воробей весело чирикал, кошка делала приседания и вертела хвостом...

"А я не верю в переселение душ, - сказал кто-то. - Вот не верю, и все тут! "

" Какой же ты, к черту, ангел тогда?"

Воробей улетел, а кошка разочарованно мявкнула.

" Этот воробей - ангел? - подумал Сомов. - Какой же он, к черту, ангел?! "

Кошка медленно удалилась в кусты, и следом за тем наступила ночь. Небо потемнело, сделалось объемным, а звезды походили на искры от костра.

"Вон видишь светящаяся точка летит - это орбитальная база."

"Это спутник?" - спросил Сомов и удивился, какой у него детский голос.

"Конечно спутник. Пойдем, тебе пора спать. Надя, забери Женьку - ему спать пора."

"Не пора, не пора", - захныкал Сомов.

"Уже ночка на дворе", - произнес знакомый до боли голос. Чьи-то мягкие руки подхватили Сомова, подняли куда-то высоко-высоко и понесли.

"Мамочка, я хочу на звезды смотреть и на спутники".

"Завтра будешь смотреть".

"Я сейчас хочу!"

"Сейчас надо спать"

"А давай сейчас будет уже завтра", - предложил Сомов.

"Нельзя. Если сейчас будет завтра, тогда завтра будет непонятно что".

"Неси его в постель, а то ишь какой разговорчивый", забурчал мужской голос.

"Мамочка, я не хочу засыпать, мне будет страшно!"

"Надо поспать, сынок..."

И он уснул.

Сомов начал просыпаться, но глаза не открывались, хотя и были широко открыты.

"А-а, - догадался Сомов, - это темнота. Ничего страшного просто темнота и все"

Это была не темнота. Сомов не понял, что это такое, понял только, что отныне он больше ничего не увидит и не услышит. На него навалился горизонт и стал душить...

Такого животного страха Сомов не испытывал никогда. Он был один во всей вселенной. Кроме него в этой вселенной не было ничего. Ни Земли, ни Солнца, ни звезд, ни галактик, ни времени, ни пространства. Ничего. Вселенная состояла из одного Сомова, и он не мог ничего предпринять, потому что для этого нужны были какие-то сущности, отличные от него самого, лежащие вне его сознания, а таких сущностей не обнаруживалось. Теперь все происходило внутри него.

"Наверное, это и есть смерть, - подумал он. - Но почему мама так хотела, чтобы я уснул?.. Неужели она..."

Все кончилось так же неожиданно, как и началось. Темнота не исчезла, но теперь Сомов мог что-то осязать, хотя чем именно он это делает - было непонятно.

"Больно! - сказал кто-то отчетливо. - Нет сил это терпеть..."

В огромной черной луже копошилось нечто бесформенное. Оно лезло на Сомова, а он не мог двинуться с места и обреченно ждал, когда нечто вылезет из лужи... Мозг затягивало паутиной. Паук!

"А-а-а, - зарычал Сомов, - гнида! Что же ты делаешь!"

На паука этот крик не подействовал. Он методично опутывал мысли Сомова своей липкой паутиной, деловито сновал из угла в угол, потом останавливался, шевелил длинными членистыми ногами, и глаза этого паука все время надувались, превращаясь в шары, похожие на шары от биллиарда. А вместо цифр на этих биллиардных шарах были написаны иероглифы.

"Вот и все, - подумал Сомов. - Эти иероглифы обозначают смерть. Кто мне это говорил?.."

Мозг его начал плавиться и растекаться по бесконечной плоскости.

Глава 14