Точка бифуркации

– Как, впрочем, и вам, Александр Александрович. Обозначенная же вами проблема действительно есть. И мы, коммунисты, видим выход во всемерном развитии всеобщего образования. Мы не идеалисты и не считаем, что сейчас каждая кухарка или подсобный рабочий готовы к управлению государством. В этом мы, как ни странно, согласны с представителями высшего дворянства. Но мы отличаемся от этих господ тем, что требуем немедленного разрыва с предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы готовы бороться за то, чтобы как можно быстрее начать массовое обучение рабочих, солдат, крестьян и прочих трудящихся – в том числе и делу государственного управления. А предлагаемый вами, Александр Александрович, обратный имущественный ценз – это утопия, причем опасная. Тут просматривается широкое поле для злоупотреблений.

– Назовите мне хоть один аспект парламентской деятельности, где оно не просматривается, и я с вами тут же соглашусь. А пока мое мнение таково: распределение депутатских мест по имущественному признаку должно соответствовать таковому распределению по России в целом.

– То есть если, скажем, выяснится, что у нас три процента босяков, то три процента мест в будущем парламенте должны быть зарезервированы для них? – усмехнулся Ильич.

– Да, пожалуй, это будет слишком. И я все больше убеждаюсь, что сейчас всеобщее и равное избирательное право – очень вредная вещь. Нельзя давать право голоса пьяницам – им кто нальет, за того они и проголосуют. Образовательный ценз тоже нужен, ну куда же лезть голосовать, если даже читать не умеешь! Это, разумеется, будут временные меры. Когда-нибудь, когда все станут грамотными, умеренно пьющими и высокоморальными, их можно будет отменить. Однако как быть со вторым врожденным пороком демократии – тем, что, образно говоря, обещать – это еще не значит жениться? Ведь для того, чтобы завоевать сердца избирателей, вовсе не нужно уметь ничего, кроме как фонтанировать красивыми обещаниями. Как, по-вашему, кого скорее изберут – красавца-болтуна или прекрасного специалиста, но некрасивого и не умеющего вдохновенно вещать с трибуны?

– Александр Александрович, все решаемо, если заранее не опускать руки. Вы верно обозначили проблему, и я сейчас вижу два пути ее решения. Первый – это, не побоюсь такого слова, жесточайшая ответственность парламентариев перед избирателями…

– И перед монархом тоже, – кивнул я.

– Простите?

– Избирателям не так уж трудно задурить головы, – пояснил я. – Мне – труднее. А и им, и мне одновременно – и вовсе почти невозможно.

– Э… не исключаю такого, но, с вашего позволения, я продолжу. Наверное, вы в курсе, что сейчас среди либеральной буржуазии пользуется заметной популярностью идея об ответственных перед парламентом министрах. Но тогда эта самая ответственность должна быть всеобщей! То есть пусть сначала парламентарии станут по-настоящему ответственными за свои деяния, тогда можно будет и доверить им контроль за министерствами.

– Ага, – с ходу оценил я идею Ильича, – пусть радеющие за ответственность начнут с себя. И если они зарвутся, а поначалу оно скорее всего так и будет, то мы их к ней и привлечем! Лет по пятнадцать, я думаю, господам хватит. Для начала можно условно, чтобы люди принимали более взвешенные решения. Ну типа проголосовал правильно – пока свободен, а нет – извольте отправляться по этапу.

– Эх, Александр Александрович, – покачал головой Ленин, – до чего же вы, батенька, любите все упрощать и утрировать! Ведь общее-то направление вы подметили правильно, но решения предлагаете архигрубые. Все то самое можно сделать тоньше. Наша партия уже неоднократно поднимала вопрос об организации народного контроля, но вы до сих пор тормозили эту инициативу как недостаточно проработанную. Так давайте начнем с малого – народного контроля за парламентариями!

– Давайте, – согласился я, – а как инструмент государственного контроля за ними я, пожалуй, создам парламентскую полицию, ведь против обычной у них должен быть иммунитет.

– Все-таки вы, по-моему, преувеличиваете действенность чисто полицейских мер, – вздохнул Ильич.

– Возможно, однако вы ее явно преуменьшаете. И, значит, достигнув консенсуса в этом вопросе, мы с вами добьемся оптимума, то есть золотой середины. В данном конкретном случае – нормально работающей Думы.