Точка бифуркации

Однако возлежать на мысленных лаврах получилось недолго. Как-то почти сразу вспомнилось, что про развитой социализм довольно долго говорилось – мол, он построен полностью и окончательно. Чем все кончилось, думаю, напоминать не надо. И я задумался: действительно ли произошедшие с моей помощью изменения вывели страну на какой-то новый путь развития? Ответ пришел почти сразу – да ничего подобного. В конце концов, и в прошлой жизни я слышал утверждения, что самолет Можайского был вполне летающим, просто неопытный (ибо опытных вообще не было) пилот при взлете допустил крен и задел крылом за землю. Хорошо, а если бы он не задел, что бы изменилось? Скорее всего, ничего. Почти та же самая ситуация, которую мне описал Шахерезад в самом начале нашего с ним краткого знакомства. Чихнул я тогда или не чихнул бы, все равно это ни на что не повлияло и скоро навсегда забылось бы. Кстати, мне так и не удалось вспомнить, чихал я тогда или воздержался.

И пока все мои начинания тоже укладывались в эту схему. История никак не хотела выходить на точку невозврата, после которой все само пойдет не так, как уже пошло в прошлый раз. Нет, она так и норовит повториться, причем едва ли не в худшем варианте, чем тогда!

Борьбу с эсеровским террором я начал заранее – так сказать, превентивно. В результате его интенсивность несколько снизилась, но ведь он и начался заметно раньше! Практически одновременно с началом борьбы с ним. И если график процесса проинтегрировать, то получится то же самое значение, что в той истории, если не большее. Ну а мелкие отличия типа того, что великий князь Сергей Александрович здесь после покушения выжил, на самом деле ни на что не влияют. Он все равно скоро помрет, у него, кажется, костный туберкулез.

Тут, конечно, мне могут возразить: а как же Русско-японская война? В той истории она кончилась позорным поражением и революцией, а в этой ни войны, ни поражения вообще не было. Это что, не точка бифуркации?

Увы – похоже, что нет. Потому что оно, кроме явно видимых отрицательных, имело и положительные аспекты. Отрицательных в этой истории стало меньше, но и положительных, увы, тоже. Алгебраическая сумма не изменилась. Внешне это выразилось в росте шапкозакидательских настроений в армии и в обществе. Да мы, типа, любого вражину шапками закидаем! Ага, как же. Было уже такое, правда, чуть позже. Малой кровью, могучим ударом, да еще и на чужой территории! Не случилось бы здесь нечто похожее, только на четверть века раньше – вот что не давало мне покоя.

Опять же во время первой жизни я не так уж мало читал о революции тысяча девятьсот пятого – тысяча девятьсот седьмого годов. У нас тоже началось нечто похожее. Правда, революцией это никто не называет, так ведь дело не в названии, а в сути, а она и там и там похожая.

Разумеется, доводить дело до Кровавого воскресенья никто не собирался, и для предотвращения подобного были приняты меры. В частности, Георгия Гапона удалось сплавить в Финляндию – пусть лучше там шествия организовывает. Однако массовая демонстрация с последующей стрельбой все же состоялась, правда, не в Питере и не в Гельсингфорсе, а в Киеве. Причем, что интересно, за месяц до ее начала туда перебрался Витте! Разумеется, в рядах демонстрантов его никто не видел, однако это вовсе не говорило о его непричастности. Раз этот жук куда-то не пошел, то, скорее всего, знал, что там может пострадать его драгоценная шкура.

Крестьянских бунтов в этом варианте произошло мало, но зато вспыхнули беспорядки в Баку. Там сначала армяне погромили евреев (и где только нашли-то!), потом азербайджанцы – армян, а через неделю стало вообще не разобрать, кто кого бьет, и начались пожары. В Баку срочно, то есть на борту номер один, в сопровождении пятерки личной охраны вылетел председатель КГБ Медников, а батальон приданных ему войск спешно двинулся по железной дороге. Там ведь два лично моих нефтеперегонных завода, да и нефтяные вышки, хоть они пока в основном чужие, тоже хотелось бы сохранить. Ибо слово «пока» я употребил не зря. Да и нет сейчас у России другого источника нефти, хотя бы по порядку объемов добычи соизмеримого с Баку.

Впрочем, ближе к концу года серьезные беспорядки наконец-то начались и в Финляндии. «Наконец-то» – это потому, что из всех волнений только они рассматривались властью как вполне ожидаемый результат и даже в какой-то мере планировались. Впрочем, все началось, во-первых, позже, чем предполагалось, а во-вторых, поначалу пошло не совсем так, как было задумано.

Я ведь лично предупреждал генерал-губернатора Финляндии Бобрикова, чтобы он удвоил осторожность, усилил меры безопасности и ни в коем случае не дал совершить успешный теракт против себя! Потому что не было у меня второго такого же по калибру администратора с большим опытом работы именно в этом месте. И кто, спрашивается, потом будет наводить порядок на территории бывшей Финляндии?