Точка бифуркации

Но – к делу. В Зимний мы прибыли слишком рано. Корф запаздывал, и нам пришлось коротать ожидание в приёмном покое (или как тут это называется?) за кофе с меренгами - и то и другое было выше всяческих похвал. Примерно через час представительный господин в сюртук и рейтузах зелёного цвета с золотым шитьём (из-под сюртука выглядывал расфуфыренный алый жилет) – предложил нам последовать за ним. Я не ориентировался в ньансках придворного костюма и решил, было, что это какой-нибудь камер-юнкер, а то и флигель-адъютант, но вовремя появившийся Георгий шепнул, что это всего лишь дворцовый лакей. С появлением цесаревича наша маленькая компания стала центром притяжения – на нас оборачивались, нас лорнировали (так это, кажется, называется, когда тебя рассматривают в смешные раскладные очки без дужек, на длинной тонкой ручке?), за нашими спинами перешёптывались. Что ж, неудивительно: тайна нашего происхождения давно уже стала секретом Полишинеля, и если сведения эти не перекочевали до сих пор в прессу и не муссируются в каждом газетном листке Европы – то лишь благодаря усилиям Корфа и отдельного Корпуса жандармов. Свободой прессы в Империи Российской, слава Богу, не имеется - а потому известность наша не вышла за пределы некоего ограниченного круга. Пока не вышла.

Приём не занял много времени. Нас проводили в рабочий кабинет Императора. Александр глыбой громоздился за немаленьким столом, и когда он встал нам навстречу, в кабинете сразу сделалось тесно. Нас усадили за круглый чайный столик в углу, отослали лакея за самоваром, и начались расспросы. Более всего царя интересовали подробности рейда в Спитхэдскую гавань, однако и о наших поездках в Англию было спрошено немало. К середине беседы появился Корф в сопровождении Никонова и Яши, и разговор сразу принял официальное русло. Государь встал (мы тоже торопливо вскочили) и поздравил по очереди каждого с полученными отличиями. Мне вручили орден святого Владимира третьей степени, Никонову тоже Владимира, но первой степени. Георгий получил Святого Георгия - ничего себе каламбурчик? Многие из его венценосных предков тоже были удостоены в разное время этой высокой награды, причём кое-кто получил её за личное мужество, например, Александр Второй. Что ж, отчаянный налёт, закончившийся потоплением британского броненосца, не уступал по степени риска и важности достигнутого результата рукопашной схватке с кавказскими горцами, за которую дед Георгия удостоился своего креста – так что ни у кого не повернулся бы язык сказать, что цесаревичу повесили крестик просто по праву рождения.

Отцу, как лицо сугубо гражданскому, да ещё и не состоящему официально на службе, повесили орден святого Станислава первой степени, «невоенной» его версией, с мечами в верхней части креста и звезды. Орден вручался, «за особые и ценные услуги, оказанные государству и царствующей династии» и давал, кроме солидной пенсии, ещё и потомственное дворянство. Такого же ордена, но третьей степени удостоился и Яша – учитывая предусмотрительно принятое им лютеранство, знаки ордена носили обычный вензель св. Станислава, а не «птицу», чёрного имперского орла, какие помещали на ордена, предназначенные для иноверцев. Тем не менее, не отказал себе в удовольствии шепнуть ему на ухо, что теперь он, Яков Моисеевич Гершензон - первый из уроженцев черты оседлости, удостоенный личного дворянства. И с удовольствием наблюдал, как вытянулась его характерно-еврейская физиономия.

Потом Александр сообщил о награждении других гостей из будущего. Каретников, как и дядя Юля, удостаивались Станиславов второй и третьей степени соответственно за заслуги на ниве науки и просвещения. Оба на церемонии отсутствовали – доктор в Москве вёл семинар, посвящённый новым правилам гигиены в лечебных учреждениях, что же до дяди Юли, то он, как с некоторым смущением сообщил Корф, отказался ехать, сославшись на крайнюю занятость в лаборатории. Надо было видеть удивлённую гримасу императора Всероссийского – думаю, до сих пор никто ещё не позволял себе с ним подобных вольностей. А дядя Юля такой: ему наплевать на субординацию и чинопочитание, а проводимый эксперимент неизмеримо важнее любых церемоний, хотя бы и с участием особ голубой крови.

Награждение, наконец, закончилось – всё в этом мире когда-нибудь да заканчивается, и настала очередь другой обязательной любой официальной церемонии – фуршету. Здесь его, правда, ещё не додумались проводить на ногах - Александр снова предложил нам сесть, придворные лакеи принесли подносы, уставленные хрустальными рюмками, блюдами с пирожками и крошечными бутербродами, которые здесь называли «канапе». На свет появились бутылки – коньяк, ром и разноцветные наливки в маленьких хрустальных графинчиках. Под конец принесли самовар и большой поднос со сладостями. Государь плеснул себе в рюмку-лафитник, привычно опрокинул, дождался, когда гости последуют его примеру - и приступил к расспросам.