Точка Бифуркации VIII (СИ)

В тронном зале присутствовало всего лишь трое: император, его сын и находившийся в противоположном конце помещения лакей. Внезапно двери широко распахнулись, а будто ожидавший этого момента слуга громогласно объявил:

— Генерал-лейтенант запаса Зимин Олег Валерьевич.

Вошедший мужчина выглядел лет на сорок пять. Парадный военный мундир был усыпан орденами и медалями, подбородок тщательно выбрит, а сапоги начищены до блеска. По-военному бодро и статно вышагивая в сторону трона, генерал мельком изучал глазами гигантскую люстру под потолком, но основное внимание мужчины, естественно, было сосредоточено на монархе.

— Здравия желаю, Ваше Императорское Величество! — остановившись на почтенном расстоянии от трона и приложив руку к правому виску, громко отдал воинское приветствие Зимин.

— Вольно, — после короткой паузы бросил Романов-старший и без всяких предисловий сразу же произнёс: — Не больно сильно ты торопился, Олег Валерьевич.

— Ваше Величество, вынужден был принять несколько докладов, чтобы не прийти к Вам с пустыми руками, — опустив руку вдоль тела, тут же без стеснений ударился в оправдания командующий военной компанией.

— Что ж… тогда я весь во внимании.

Возникла короткая пауза, во время которой генерал переложил взятую с собой папку из руки в руку и, немного помешкав, начал её открывать, одновременно с этим изрекая:

— По итогам прошедшего месяца боевых действий наша группировка заняла более…

— Эти сводки меня сегодня не интересуют, — резко прервал говорившего монарх и недовольным тоном пробасил: — Кто согласовал нападение на Черногвардейцева?!

Голос императора словно гром прокатился по всему тронному залу. Цесаревич, стоявший по правую руку от отца, в тон родичу буравил взглядом генерала, намертво застыв при этом, будто статуя.

— К сожалению, Ваши сведения оказались верны, — коротко кивнув, аккуратно начал Зимин. — За нападением на князя Черногвардейцева внутри Московского университета стоят именно наши люди. Согласование произошло на уровне офицерского состава — решение принимали уважаемые в организации боевые офицеры: полковник Дягилев и майор Шестаков. Достойные воины, имеют много заслуженных наград и заслуг…

— С каких это пор, господин генерал-майор, ваша ЧВК, которая, на минуточку, полностью спонсируется из казны империи, вдруг решила своевольно выбирать себе цели, да ещё и в высших кругах нашей же имперской элиты? — произнёс цесаревич, нарушая своё молчание.

— Вынужден признать вину и всю правоту ваших суждений, Ваше Высочество, — на мгновение отводя взгляд в сторону принца, а затем вновь уставившись на Романова-старшего, хмуро бросил командующий ЧВК. — Ввиду того, что наша структура за последние годы сильно разрослась, в то время как основная масса моих людей, да и я сам, находимся в прифронтовой зоне, некоторые отделы, располагающиеся в тылу и выполняющие здесь свою преимущественно бумажную работу, получили ряд полномочий и стали обладать некоторой долей автономии.

— Именно так ты пытаешься оправдать этот бандитский налёт на учебное заведение в центре столицы?!

Голос монарха был предельно жёстким и отражал крайнюю степень недовольства.

— Ни в коем случае, Ваше Величество… — всё так же хмуро и немного виновато произнёс Зимин и, старательно выдерживая спокойный тон, продолжил: — Не оправдывая решение наших офицеров, хочу сообщить, что мои люди — обычные военные и за политической обстановкой в империи они не следят. К своему стыду, конечно же. Также важную роль сыграла дружба вышеупомянутых офицеров с князем Пожарским. В пору их молодости они, как и мы с Вашим братом, воевали вместе… Поэтому ничего преступного в том, чтобы помочь с охраной некоторых объектов рода Пожарских, никто не увидел — то, что они не имеют никаких конфликтов с короной, мы заранее убедились. А вот дальше, конечно, произошло самоуправство. В общем итоге, Ваше Величество, случилось то, что случилось. Я прибыл держать ответ за действия нашей организации, а также, если позволите, нести Вашу волю в наши ряды.

В тронном зале ненадолго повисла тишина. Император, погрузившись в свои мысли, буравил взглядом замершего перед ним командующего армии, а тот, в свою очередь, стойко держался, уперев взгляд в пустоту перед собой, и ожидал своей судьбы.

Лишать одну из своих лучших армий талантливого боевого командира, тем более в текущей внешнеполитической обстановке, монарх явно желал в самую последнюю очередь. Но и оставить дело без серьёзного ответа тоже было нельзя.

— Приказываю: майора Шестакова и полковника Дягилева разжаловать до рядовых солдат и отправить в штурмовые отряды. По отдельности, — медленно начал говорить монарх, откидываясь на спинку трона. — Полученные деньги за этот «заказ» отправите на восстановление университета. Выплаты семьям погибших бойцов сделаешь из своего личного кармана и доложишься. Остальных причастных накажешь силой собственной власти.

— Есть! — отметив, что Романов закончил говорить, тут же щёлкнул каблуками генерал, прикладывая руку к виску.