Точка Бифуркации X

— Я тут подумал, Алиса… а давай на свидание пойдём?

На мгновение тишина в комнате стала звенящей. Княжна смотрела на меня, казалось, не веря своим ушам, но затем её губы дрогнули, и на лице вновь появилась слабая, но искренняя улыбка.

— Кажется, ещё бредит, — заключила девушка, с улыбкой погладив меня по голове.

— Давайте его на диван переложим, — хохотнув сбоку, предложила Маша.

Пока друзья надо мной хлопотали и тревожно делились между собой не самыми приятными впечатлениями, я отдал ментальный приказ демонам вернуться на свои посты. Как позже выяснилось, я не просто приказал им «Свалить отсюда подальше», но и неслабо подкрепил этот приказ маной, что моментально оставило меня фактически один на один с возникшей проблемой.

— Можно мне вина, Максим? — обессилено плюхнувшись на стул, бросила Алина, уставившись на Аверина.

— И мне!

— И мне! — стало доноситься со всех сторон.

— Ну тогда уж и мне, — удобно устроившись на коленках Алисы, добавил после всех я.

— Тебе нельзя, — отрезала Маша, а Алиса, хмуро поглядывающая на меня сверху вниз, угрюмо кивнула на её слова.

Недовольно поморщившись, я прикрыл глаза и под воздействием целебной магии вскоре отрубился. А уже через час, когда приятный сон закончился и я открыл глаза, настал так называемый «отходняк».

Сев на диван, на котором кроме меня и Алисы никого не было, я огляделся по сторонам. Ребята о чём-то негромко болтали за столом, вокруг царила тёплая и спокойная атмосфера, а гостиная от небольшого бардака была уже к этому моменту прибрана. От льда и воды осталась только влага на окнах и стенах, а у входа в помещение стоял небольшой пакет с разбившейся посудой — можно с уверенностью утверждать, что нам во всех смыслах удалось отделаться очень малой кровью.

— Друзья, извините. Я до сих пор не могу понять как всё это произошло, — набрав в грудь воздуха, громко произнёс я.

— Перестань, Лёша… — первой отозвалась Алина. — Лучше расскажи, что это за тварь невиданная такая…

— В том-то и дело, что невиданная, — бросил я, переводя взгляд на графиню. — Демоны сказали, что она назвала себя «кикиморой». Сама по себе очень слабая, и с виду, да и по ощущениям, угрозы не представляет.

Далее я рассказал короткую историю того, как был одурманен этой тварью и какие мерзкие ощущения испытывал, подчиняясь её воле.

— Кстати, почему охрана не среагировала? — искренне удивился я, поочерёдно оглядев Белорецких.

— Потому что у тебя здесь очень хорошая шумоизоляция, полагаю, — поджав губы, произнесла Алина. — Когда всё закончилось, я заглянула к ним в комнату — сидят себе, как ни в чём не бывало…

Шума действительно особого не было, а вдобавок, усадьба прикрыта «глушилками» любых радиосигналов, в том числе и навигационных.

— Они, к слову, и сейчас не в курсе произошедшего. Мы не стали рассказывать, — вздохнув, добавила графиня.

С одной стороны, это было отличной новостью — мне можно было ни с кем не объясняться и ни перед кем не краснеть за допущенное происшествие. Естественно, я сейчас имел в виду князя и графа Белорецких, которые и так из-за моих войн не шибко были рады, когда их дочери проводят со мной время. В лицо мне, конечно, это не сообщалось, но догадаться о мыслях отцов мне было нетрудно и без дара телепатии.

С другой же стороны, струсить и не сообщить об этой угрозе, даже если это единичный случай, я себе позволить никак не мог — становилось позорно на душе от одной только подобной мысли.

— Придётся рассказывать, — вздохнул я и поднялся с ног. А затем, почувствовав в животе пустоту, тут же добавил: — Только сначала поедим.

* * *

Следующие два месяца, прошедшие без каких-либо потрясений и конфликтов, стали для меня приятным и неожиданным подарком судьбы. Пожарские полностью исчезли из поля зрения, оставив любые попытки и намерения как-то мне навредить. Вместе с ними с радаров пропали и Светлицкие, которые, что удивительно, ни разу за всё время даже не заикнулись о потере члена рода. Будто Виктория никогда и не жила среди них, и не считалась членом клана. Хотя, признаться, я до последнего ожидал вопросов на её счет хотя бы от императора. Но он, казалось, будто был даже и не в курсе случившегося.

Студенческие будни начали по-настоящему затягивать; университетская рутина вкупе с делами княжества постепенно возвращали мою жизнь в то привычное русло, которое едва не растворилось в водовороте недавних событий.

В данную минуту я сидел на лекции по высшей математике. Аудитория была наполнена привычным шорохом страниц и приглушёнными перешёптываниями. За окном медленно плыли серые облака, и редкие лучи солнца пробивались сквозь них, падая на мраморный пол. Де Лавальер, преподававшая нам этот сложный предмет, занимала кафедру, оглядывая аудиторию своим ледяным взором, которого многие из присутствующих старались избегать. Её строгая фигура вырисовывалась на фоне доски, исписанной сложными формулами. Каждый жест был отточен, а голос звучал ровно и безэмоционально, словно метроном.