Точка Боркманна

– Откуда данные? – спросил Ван Вейтерен.

– Из разных источников, – ответила Беата Мёрк. – В основном от его девушки.

– Девушки?

– Да, она так себя назвала, – кивнул Баусен. – Она жила с ним в его квартире. Но его убила не она, хотя не похоже, чтобы она уж очень сильно оплакивала его.

– Его никто особо не оплакивал, – добавила Мёрк.

– У девушки, во всяком случае, алиби, – пояснил Баусен. – Стопроцентное.

– Как вы работали? – спросил Ван Вейтерен и повернул зубочистку другим концом.

Кропке вопросительно глянул на Баусена и получил в ответ одобрительный кивок.

– Мы опросили около пятидесяти человек. Большинство из них – люди того же сорта, что и сам Эггерс. Его друзья-приятели – воришки, наркоманы и прочий сброд. Он еще не успел обзавестись большим кругом знакомств, так как провел в городе всего несколько месяцев. Дюжина, не больше, и все имена нам достаточно хорошо известны. Публика, в общем-то, обычная – те, кто сидит в парках, распивает пиво. Собираются дома друг у друга, чтобы уколоться, и продают своих женщин на портовом бульваре и Рыночной площади. Ну, еще мы допросили случайных людей по анонимным заявлениям…

Ван Вейтерен кивнул.

– Сколько человек проживает в городе?

– Примерно сорок пять тысяч, – ответила Беата Мёрк. – Летом добавляется еще пара тысяч.

– Как у вас обстоят дела с преступностью?

– Плохо, – проговорил Баусен. – То и дело вызовы по поводу бытовых ссор, летом – четыре-пять угнанных яхт. Парочка драк и немного наркотиков. Тебя ведь, наверное, не интересуют экономические преступления?

– Нет, – ответил Ван Вейтерен. – Во всяком случае, пока. Ну что ж, какие у вас версии по поводу этого самого Эггерса? Пожалуй, сегодня нет необходимости излагать мне все в деталях. Я лучше прочту рапорты и задам вопросы, если они у меня возникнут.

Беата Мёрк решила взять слово.

– Версий никаких, – сказала она. – Пока ни черта ни ясно. Уже начали склоняться к тому – до того как появился Симмель, – что это какие-то внутренние разборки. Один наркоман, который по каким-то причинам убивает другого. То ли слишком обкурился, то ли Эггерс задолжал ему деньжат, то ли что-нибудь в этом духе…

– Того, кто задолжал, не убивают, – возразил Кропке. – Ведь тогда денег точно не получишь…

– Напротив, инспектор, – вздохнула Мёрк.

Кропке на мгновение наморщил лоб.

«Вот именно», – подумал Ван Вейтерен.

– Кофе? – задал риторический вопрос Баусен и стал пересылать по кругу чашки.

– Если предположение инспектора Мёрк соответствует действительности, – проговорил Ван Вейтерен, – то злоумышленник, скорее всего, уже побывал у вас на допросе. Если вы перешерстили всю местную шпану, так сказать.

– Вероятно, – кивнул Баусен. – Но теперь добавился Симмель. Мне кажется, это в корне меняет дело.

– Еще бы, – вставила Мёрк.

Кропке показал новый слайд. Судя по всему, это было место, где обнаружили тело Эггерса… между мусорными баками на заднем дворе здания, предназначенного под снос.

– Его убили там же? – спросил Ван Вейтерен.

– В принципе, да, – ответил Кропке. – Тело переместили на несколько метров.

– А что он там делал?

– Бог знает, – пожал плечами Баусен. – Скорее всего, покупал или продавал наркотики.

– В какое время это произошло?

– В час-два… ночи, стало быть.

– Сам он был под кайфом?

– Не особенно.

– Зачем во дворе сносимого дома стоят мусорные баки?

Баусен задумался.

– Не знаю… если честно, понятия не имею.

Ван Вейтерен кивнул. Кропке разлил кофе, а Беата Мёрк открыла коробку, доверху наполненную булочками.

– Восхитительно! – сказал Ван Вейтерен.

– Из кондитерской Сильвии, – пояснил Баусен. – Очень рекомендую посетить это место. Тебе гарантирована скидка двадцать процентов, если скажешь, что ты полицейский… здесь, за углом.

Ван Вейтерен сломал зубочистку и запустил зубы в булочку.

– Увы, что касается Эггерса, мы оказались в полном застое, так сказать.

– А как обстоят дела с орудием? – спросил Ван Вейтерен, жуя. – Что говорит врач?

– Минуточку.

Кропке поставил еще один слайд – схему того, как лезвие топора или иного орудия, войдя в затылок, прошло через позвонки жертвы, рассекло сонную артерию, пищевод… ну и так далее.

– Мощный удар? – спросил Ван Вейтерен.

– Не обязательно, – проговорила Беата Мёрк. – Все зависит от качества лезвия, а оно было, по всей видимости, очень хорошо наточенное… и тонкое.

– В этом случае приложения большой физической силы не требуется, – вставил Кропке.

– Кроме того, – продолжила Беата, – мы видим, что удар нанесен под углом, но это тоже ничего не значит. Преступник мог быть низеньким или, наоборот, высоким. Все зависит от того, как он держал орудие… и какое оно, разумеется.

– Достаточно вспомнить, сколько существует способов ударить по теннисном мячу, – пояснил Кропке.

Ван Вейтерен взял еще одну булочку.

– Вероятнее всего, убийца орудовал топором? – спросил он.

– Чем-то в этом роде, – кивнул Баусен. – Предлагаю перейти к Симмелю. Инспектор Мёрк?

Беата откашлялась и перелистала свой блокнот.