Точка дислокации

Он вдруг почувствовал, что это правда. Обычно Роман Данилович не любил вспоминать происшествие, в результате которого их разбросало кого куда, а уж рассказывать о нем кому-то ему даже в голову не приходило. Но почему-то казалось, что Даша все поймет и, может быть, даже сумеет подобрать какие-то особенные, волшебные слова, от которых ему наконец станет легче.

— Обязательно расскажете, — заявила Даша.

— На самом-то деле я знаю много действительно интересных историй, — сказал Быков. — А в этой, с какой стороны ни глянь, нет ничего веселого или хотя бы поучительного. Дрянь и дрянь…

— Много вы понимаете, — фыркнула девушка. — Кстати, а вас самого-то как зовут? А то Ти-Рекс — это как-то…

— Елки-палки! — Быков хлопнул себя по лбу. — Разрешите представиться…

Представиться ему не дали: где-то в глубине помещения негромко стукнула дверь. Роман Данилович насторожился. Даша повернула голову в ту сторону, откуда донесся звук, и прислушалась, хмуря выщипанные в ниточку брови.

— Коляныч, что ли? — вполголоса предположила она. — Странно, он сегодня уже приходил. Да в это время здесь уже и нет никого. Это Юркины часы, — пояснила она Быкову. — Он уволился, нового тренера на его место еще не взяли, вот зал по вечерам и пустует. Коляныч наш из-за этого прямо на стенку лезет, такие слова говорит, которых даже я не знаю…

Быков рассеянно кивал, прислушиваясь не столько к словам девушки, сколько к тому, что происходило в густеющем сумраке за стеклянной перегородкой. Там кто-то двигался, стараясь производить как можно меньше шума. Ему подумалось, что владелец спортивного зала вряд ли стал бы бродить по собственному заведению в потемках, рискуя зашибить ногу о чугунную станину какого-нибудь тренажера или покалечиться, обрушив на себя стопку чугунных блинов для штанги.

— А что касается ночевки, то тут есть два варианта, — говорила Даша, с чисто женской непоследовательностью перескочив с одной темы на другую. — Вы можете остановиться у меня…

— Не хотелось бы вас стеснять, — сказал Роман Данилович.

При этом он отметил про себя, что уже давненько ему не приходилось так много лгать в простом бытовом разговоре. Но не мог же он, в самом деле, на десятой минуте знакомства, даже не представившись толком, признаться молодой симпатичной женщине, что хочет-таки ее стеснить, причем не слегка, а весьма чувствительно!

— Правда? — сказала Даша. — Тогда вы в тяжелом положении. Кого-то потеснить вам все равно придется — если не меня, то мою подругу. Или вас не устраиваю именно я?

— А друзей мужского пола у вас нет? — спросил Быков, потихонечку дрейфуя через кабинет к двери, возле которой виднелся вмонтированный в перегородку выключатель.

— А как же! — отчего-то развеселившись, подтвердила Даша. Она взяла одну из стоявших на столике под окном бутылок минеральной воды, сорвала колпачок и сделала пару глотков. Бутылка была стеклянная, зеленого цвета и непривычной формы, с надписью латинскими буквами на этикетке. «Москва, — подумал Быков. — Даже минералка, и та французская. Столичные понты, как сказал бы Баклан». — Например, Якушев, — продолжала Даша, утерев ладонью губы. — Есть еще пара-тройка человек, но друзья — это не совсем то слово… Короче, они вряд ли правильно поймут, если я попрошу пристроить на ночку-другую такой экземпляр, как вы. Слушайте, а чем вас не устраивают женщины? Вы, случайно, не того?..

Быков выключил свет, и тренерская погрузилась в полумрак, после яркого сияния ртутных ламп казавшийся особенно густым.

— Ого, — сказала Даша. — Решили делом опровергнуть мои подозрения? Да, это по-военному. Я бы даже сказала, по-суворовски — быстрота и натиск…

— Тише, — сказал Быков. — Там кто-то есть.

Поскольку царивший в помещении сумрак благополучно скрывал мелкие детали, он вынул из-за пояса пистолет, а потом, подумав, убрал его во внутренний карман куртки. Стрелять не хотелось, и на то существовало сразу несколько причин. Все-таки это была Москва, а не высокогорное селение на Северном Кавказе. Все, что Роман Данилович Быков делал с того дня, когда принял присягу, было направлено на то, чтобы здесь, в Москве, как и в других российских городах, никто ни в кого не стрелял. К тому же он испытывал не до конца осознанное, но сильное желание произвести хорошее впечатление на Дашу и подозревал, что размахивать пистолетом на первом свидании — далеко не лучший способ этого добиться. Да и стрелять, не зная наверняка, кто перед тобой, — очень нездоровое занятие. Никакая ошибка не страшна, пока остается возможность ее исправить. Но пулю, по недоразумению вкаченную в лоб не тому человеку, уже не вернешь в обойму, и твои извинения: ах, простите, обознался — покойника не оживят…

У Даши хватило ума внять доброму совету: она умолкла на полуслове, чем лишний раз утвердила Быкова в весьма лестном мнении о своей персоне. В темноте за стеклянной перегородкой коротко и глухо брякнуло железо — как и предполагал майор, кто-то сослепу налетел на один из установленных вдоль стен тренажеров. Стараясь ступать бесшумно, Роман Данилович выскользнул из тренерской.