Точка искажения

Эйлин промолчала. Надо быть сумасшедшим, чтобы допустить смерть единственного сына регента. Если бы ректор имел отношение к заговору, стал бы он мешать нападению и спасать принца? Нет, конечно. Значит, у него имелись некие веские причины. Но ведь и ректор не вернулся к себе после взрыва в лаборатории, вдруг и его убрали, как Реннена… Нет-нет, нельзя думать о плохом. Но в нынешнем состоянии нервного истощения, граничившего с безразличием, ни одной позитивной мысли не появилось.

Итак. Если ректор — их единственный шанс к спасению, то в этом шансе слишком много «если». Если господин Вейнгарт жив-здоров, а не лежит, убитый О’Трей, где-нибудь под стенами лаборатории. Если господин Зоркин успешно вызвал помощь и ректор поможет спасателям найти лабиринт. Если выход из подземелья вообще существует… Если, если…

И кто тот сообщник, которого ждала О’Трей? Вдруг это сам Зоркин, и он никуда не звонил? Или «рогатый» герцог Ди Наполи, и тогда выходит, что сговор против регента сплели с обеих сторон? Она хотела обсудить спорные теории с Беренгаром, но двенадцатилетний подросток, голодавший пять дней в сыром подвале, — не лучший собеседник. Хорошо, он вообще не упал замертво. Вон как храбрится, чтобы не сорваться на плач.

Эйлин огляделась и сдержала мучительный стон отчаяния. Она сама загнала себя в смертельную ловушку, зачем отрицать? И все потому, что мир магов оставался чужим для нее: каждый шаг в поисках принца давался как тысяча, каждую новую ниточку, каждый обрывок информации собирала в одно целое слишком долго. И вот итог: где-то в удушающем полумраке бродит безумная старуха, готовая их убить, а они сами постепенно слабеют. К счастью, паника притупилась от беспрерывного, бессмысленного страха. Пожалуй, в этом заключалось единственное утешение.

Вскоре они вышли на открытый участок лабиринта. Свод этой пещеры оказался гораздо выше, а по центру раскинулось небольшое, но глубокое озеро. Неоновой плесени здесь было значительно больше, она облепила каменный берег и уходила в воду, ее свет преломлялся сквозь толщу, превращаясь в ядовитых сияющих змей.

Подойти поближе желания не появилось.

Чуть дальше в стене, рядом с другим выходом из пещеры, Эйлин заметила углубление. Можно оставить друга там, а самой пойти… Куда? На поиски заветной двери, которой нет?

Кое-как им удалось доковылять до ниши. Аккуратно выдолбленная в породе, она, безусловно, была делом рук человека.

Эйлин ступила внутрь и услышала хруст.

— Думал, кости крепче. — Беренгар безжизненно опустился на пол рядом с грязным предметом, подозрительно похожим на человеческую кость.

«Со временем мы все станем прахом», — хотела пофилософствовать Эйлин, но прикусила язык. Ситуация становилась хуже с каждой минутой, проведенной в проклятом лабиринте.

— Здесь такого добра много, даже черепа. — Он поднял с пола одну из серых палочек и вяло протянул Эйлин: — Видишь следы?

Она присмотрелась. Предмет, который сперва ошибочно приняла за ветку, оказался костью. Эйлин провела по ней пальцами, счищая грязь. На отполированной временем поверхности остались царапины и шероховатые отметины.

— Похоже на отпечаток зубов. — Эйлин пришла в ужас от собственной догадки. — Их обглодали!

Беренгар невесело улыбнулся и кивнул.

— Может, крысы?

— Может. — Голос его сделался скрипучим, он поморщился, прочищая горло. — Только крысы не проламывают черепов. А таких я обнаружил здесь с десяток, не меньше.

Какой ужас… Делагарди не первая жертва подземелья. Здесь и раньше умирали люди. Много лет назад. И, судя по всему, они убивали и ели друг друга. Неужели и им придется? Нет! Эйлин вспомнила историю с крушением самолета в горах. На борту находились спортсмены, кажется, команда регбистов. Спасатели обнаружили ребят только через два месяца. Чтобы выжить, им пришлось есть тела погибших друзей.

— Думаешь о том же, что и я? — Глаза принца недобро блеснули. — Делагарди нам еще может пригодиться. — В его голосе звучала ирония.

Эйлин вдруг почувствовала невероятный голод, который раньше принимала за волнение.

— Кажется, я читаю твои мысли, — неуверенно протянула она.

— А я — твои. Это место очень необычное…

Принц хотел сказать еще что-то, но резко замолчал. Эйлин насторожилась: отрывистые звуки напоминали шаги. Кто-то быстро приближался.

Они переглянулись, словно в последний миг жизни.

Эйлин на удивление спокойно огляделась, но, к сожалению, ничего пригодного для обороны не нашлось. Единственное, что им оставалось, — сидеть тихо. Эйлин пошарила руками вокруг, без особых усилий ей удалось нащупать… темноту. Невероятное ощущение: «ничто» вдруг обрело текстуру, плотность, вес. Эйлин принялась сжимать мрак, вымешивая его, словно тесто, растягивая тончайший полог невидимости. Сложнейшее упражнение до того никогда не давалось ей.

В ту же секунду из коридора рядом с нишей, прихрамывая, вышла О’Трей. С причудливым подсвечником она так и не рассталась, и от этого выглядела нелепо.

— Чертово озеро! — взвыла она. — Снова это чертово озеро!