Точка излома (СИ)

  Массивный бронзовый канделябр начала двадцатого века с уникальным гербом был единственным фамильным сокровищем, который он привнес в эту семью, его генетической памятью, свидетельством существования их рода - Безруков, мелких дворян Тверской губернии. Его предок, в бою под Кинбурном прикрыл генерала Суворова от турецкой пули, которая раздробила воину руку. Отсюда и пошло прозвище ветерана: Безрук, которое стало по возвращении на тверскую твердь фамилией героя. Александр Васильевич солдатика не забыл, тот получил хорошую помощь от генерала, вскоре удачно женился, приобрел землицы, а почти перед коронацией Николая Второго земский врач Николай Алексеевич Безрук был произведен в дворянское достоинство "за поразительные успехи в искоренении опасных заразных болезней" на той же тверской земле. Дворянство после революции было запретной темой в семье Безруков, которые переехали на Украину буквально перед началом первой мировой войны. Но вот это фамильный бронзовый предмет с их фамильным гербом был свидетельством его дворянских корней, такая вот петрушка.

  - Нет там никакого канделябра, что ты мне голову морочишь! - у Надежды истерика не прекращалась, она орала на мужа, впервые орала за время их совместной жизни!

  - Надюша, успокойся и посмотри внимательнее. Ты обязательно найдешь, я написал тебе записку на большом листе из школьной тетрадки, она никуда подеваться не могла.

  - Мамочка! Мамочка! Я нафла папино письмо, Лефа иф него самолетик шделал! - услышал в трубке голос Аннушки, дочки. Та, по традиции, сдавала брата со всеми потрохами.

  А через какое-то время нашелся и канделябр, которым драгоценная теща решила придавить моченые яблоки, из-за чего канделябр оказался на балконе, записка оказалась на полу, а Алексей тут же превратил ее в самолетик.

  Она позвонила еще раз. Когда было достаточно темно, и когда Николай уже готовился ко сну. Надюша извинилась за истерику, и спросила, может ли приехать к нему. Коля объяснил супруге, что сейчас у него будут самые сложные дни, а ей надо будет что-то кушать, значит, приедет с продуктами, а из-за этого он может сорваться. И очень сильно попросил ее пока что не приезжать. Ему трудно было это сделать. Очень трудно. И ведь знал, что моральная поддержка жены была бы ему очень кстати, но поддержка поддержкой, а пустой холодильник был куда как важнее. По литературе выходило, что через пять-шесть дней от начала голодания аппетит исчезает, впрочем, многие говорили, что чувство голода и аппетит исчезают у каждого вполне индивидуально. У кого на третий день, а у кого и через две недели. А еще Николай подготовился к тому, что его будет тревожить ацетон. Он купил несколько видов минеральных щелочных вод и приготовил несколько упаковок чистой глюкозы, чтобы применить ее тогда, когда ацетон будет слишком высоким. Николай Маркович, профессор, по случайному совету которого Николай принял решение о голодании, говорил, что голодать надо только в клинике под врачебным присмотром, как раз из-за того, что ацетон может дать очень неприятные побочные эффекты, вплоть до комы, из которой попробуй человека выведи. Но наш Николай (не Маркович) решил, что лучше профилактировать это дело, вооружился учебниками по медицине, выяснил, как от ацетона кому предотвратить, и теперь пребывал в полной уверенности в том, что задуманное дело у него получиться.

  8.

  Первые три дня не получились самыми тяжелыми. Николай был готов к нечеловеческому испытанию голодом, но, то ли настраивался он должным образом, то ли не все в книгах написанное оказывается правдой, но за трое суток его всего раз или два посасывало под ложечкой. В эти дни он много работал на свежем воздухе, благо, погода способствовала, дожди не лили, можно было заняться приведением участка в должный вид, и очень скоро, к концу третьего дня, участок выглядел образцово ухоженным. Конец третьего дня ознаменовался торжественным сжиганием веток, бурьянов и сухостоя. У костра Николай даже как-то согрелся. Почему-то именно чувство холода и необходимость одеваться теплее, чем обычно, становились для него самым неприятным ощущением. А еще - клизмы. Он делал их, как и положено, дважды в день. Учитывая, что туалет находился во дворе, и к нему надо было пройти какое-то расстояние, каждая процедура превращалась в подвиг по борьбе с собственным организмом. И так все три дня. Николай понял, что такой ежедневный двухразовый подвиг предстоит ему все то время, когда будет продолжаться голодание. И еще несколько дней после голодания, пока не станет нормально функционировать кишечник.

  Впрочем, физиологические неприятности не были самыми главными проблемами для Николая. Главными проблемами оказались - одиночество, и невозможность примириться со смертью. Коля хотел жить. Даже вот так, когда ничем не питаешься, когда еда стала просто сном - все равно хотелось жить, дышать, чувствовать боль, наслаждаться тем, что утро наступило, знать, что ЗАВТРА - это не призрачное нечто, а реальность, которая обязательно наступит!