Точка кипения

Мы стояли на сверкающем мраморном полу напротив огромных диванов, расставленных квадратом. Над нами, там, где предполагается крыша, высился стеклянный купол. Не знаю толком, чего хотел от меня Карлайл: чтоб я сел на диван, станцевал чечетку на каменном полу или пал перед ним ниц и стал молиться золотому тельцу. На мой взгляд, наш разговор должен был продолжаться стоя. Я внимательно оглядел помещение на случай экстренного побега. Дверь, через которую мы вошли, была заблокирована регбистами. Другие двери наверняка управлялись с помощью пульта, который всегда под рукой у хозяина. Я бы не удивился, если бы после нажатия одной из кнопочек под моими ногами разъехались мраморные плиты, а под ними оказалась клетка с голодными крокодилами. Вообще-то я действительно обалдел от дома, но ни за что не собирался выдавать своего впечатления.

– Между прочим, вы первый начали, когда заявили, что я унаследовал глупость моего отца, – заметил я.

– Главное, что я сам не глупый отец, поэтому желаю точно знать, что за игру вы затеяли с моим сыном Чарльзом.

– Спросите у него.

– Спрашивал. Он выдал мне какой-то бред, будто ты готов обеспечить его алиби.

– Если он так сказал, – кто я такой, чтоб опровергать его слова?

Я поглядел на массивные бронзовые подсвечники, украшавшие ближайший столик, и подумал, что смогу воспользоваться ими как оружием для самозащиты.

– Расскажи мистеру Карлайлу все по порядку, – встрял Хэффлин.

– А если не расскажу?

– Это ты помог Чарли убрать Лу Олли? – потребовал ответа хозяин.

– Я думал, что вы все знаете, – почти пробормотал я.

– Что ты имеешь в виду? Считаешь, что я организовал убийство, которое ляжет пятном на всю мою семью? Пошевели мозгами, Кьюнан.

– К моим мозгам это убийство какого отношения не имеет.

– Убийство произошло у дверей твоего офиса.

– Мало ли что могло случиться на улице в центре города?

– Ты спишь с женой моего сына? – вдруг спросил Карлайл.

– Нет.

– Зачем же ты возле нее крутишься?

– Она попросила меня доказать, что ее отец осужден по ошибке.

– Кончай врать, подонок! – взревел Карлайл и, метнувшись ко мне, заехал пару раз по лицу. Выпад оказался неожиданным, но мне удалось отшвырнуть его назад ответным ударом. Хэффлин поддержал хозяина сзади, а два регбиста скрутили меня за плечи так, что я не мог пошевелиться.

Брэндон Карлайл пыхтел, как испорченный паровой двигатель. На губах выступила пена. Хэффлин суетился над ним, как испуганная квочка. В руках его хозяина появилась коробочка с пилюлями, одна из которых отправилась в рот, под язык Я понял, что ошибался с определением возраста Карлайла – ему было не меньше, чем моему отцу. Глядя на него, я испытывал глубокое презрение, и вдруг почувствовал липкую струйку на верхней губе. Я слизнул ее – оказалось, кровь, – этот старый крокодил разбил мне нос. Пока я утирал кровь платком, он, насколько хватило сил, упивался своим доблестным поступком. Потом Карлайл подошел поближе, а его питомцы-тяжеловесы снова вцепились в мои запястья, опасаясь нового выпада с моей стороны.

– Не так уж ты и крут, малыш, – победоносно ухмыльнулся Карлайл.

– Теперь, когда твоя колченогая команда скрутила мне руки, можешь заехать мне по лицу еще раз.

– Вот дьявол! Иди сюда, глупыш, – сказал вдруг Карлайл совершенно иным тоном. – Вы все свободны, – сказал он своим «качкам». – Ты, Тони, тоже. Думаю, я могу поговорить с Кьюнаном с глазу на глаз. Не хочу, чтоб меня охраняли, как британскую корону.

– Вы уверены, мистер Карлайл? – засомневался Хэффлин.

– Уходите! – Для убедительности Брэндон взмахнул рукой.

Хэффлин вышел. Я присел напротив Карлайла на один из громадных диванов.

– Я знаю, что все здесь слишком вычурно, – тихо сказал хозяин. – Так хотела моя жена, она начала работать с дизайнерами, а с тех пор, как ее не стало, у меня не хватает фантазии довести все до нужного уровня. И против «Национального треста» я ничего не имею, мы сами состояли членами треста, когда она была жива.

– Неужели?

– Знаешь, парень, – задумчиво сказал Карлайл, – иногда мне кажется, что больше всего я был счастлив, когда мальчишкой жил в двухкомнатной квартирке над крошечной забегаловкой в Анкоутсе. Вокруг были сплошь прядильные фабрики. Сейчас там все по-другому… Но если ты считаешь, что этот дом – сплошное архитектурное излишество, поезжай и погляди, что понастроили на прелестных улочках, где прошло мое детство.

– Я езжу там каждый день.

– Ну, конечно, прости, я позабыл. Когда у человека появляются деньги, он забывает о своих корнях. Может, поэтому я так привязался к своей команде. Да, я привязан к ребятам больше, чем к этому дому. Сколько раз я занимался тут переделками – и все не так… Если у тебя хороший вкус, может, придумаешь, что здесь можно изменить?

– Спасибо за доверие, но я специализируюсь не на интерьерах, – ответил я со смешком.

– Скажи мне правду. Как ты считаешь, Чарли замешан в убийстве Олли?

– Я думаю, что нет. И это правда, – сказал я.

– Полагаю, так оно и есть, но не знаю, радоваться мне по этому поводу или горевать.

– Здорово!