Точка Лагранжа (Сборник)

— Зачем же тогда?.. Зачем все это?..

— Чтобы ты понял, — неожиданно жестко сказал он. — Все зависит только от тебя. Хочешь ходить на ногах — корми Город. Твой дар не иссяк. Чем больше людей ты сюда приведешь, тем сильнее станешь. Ноги — пустяк. Скоро ты поймешь, какие возможности перед тобой открываются… Город станет служить тебе… Может быть, ты даже сумеешь превратиться в Волшебника…

— Но для этого мне придется здесь жить, — возразил я.

— А тебе бы этого не хотелось? Тебе так хорошо там, у себя?

— Нет, — признался я, поразмыслив. — Мне там совсем не хорошо.

Волшебник пощелкал секатором.

— Тогда говорить нам, в сущности, больше не о чем. Возвращайся и делай то, для чего ты появился на свет.

— Но как я узнаю… — начал я, но он меня перебил.

— Помогать тебе я больше не стану. Ты и так слышал более чем достаточно. В конце концов, тебе будет полезно поработать головой. Прощай, мой мальчик.

Он повернулся ко мне спиной и побрел к рядам конусов, пиная ногами бурые камешки.

— Последний вопрос, — крикнул я ему вслед. — Что такое Красный город?

Волшебник остановился, будто споткнувшись. Укоризненно посмотрел на меня.

— Ты прекрасно знаешь, что он такое, — проговорил он недовольным тоном. — Ведь так?

Это было совсем не так, но я отчего-то утвердительно мотнул головой.

Мне осталось рассказать вам совсем немного. После разговора с Волшебником я долго думал о том, как глупо я распорядился своим даром, как бессмысленно были потрачены годы, когда я мог хоть каждый день обзаводиться новым источником силы. Безногий Проводник — в самом сочетании этих слов проглядывала злая усмешка судьбы. Кому, скажите на милость, станет описывать таинственные здания и удивительные пейзажи Красного города прикованный к своему креслу инвалид, весь круг общения которого ограничен родителями да медсестрами? Некоторое время я обдумывал, не сделаться ли мне учителем и наставником для играющей в нашем дворе детворы. Завоевать уважение детей не так сложно. Надо начать с разговоров о фильмах (у меня прекрасная коллекция), книгах, рассказах о своих приключениях в дальних краях… Играть с ними в шахматы, «монополию», в любые настольные игры, доступные калеке. Рано или поздно вокруг меня станут собираться большие компании, и тогда наконец я смогу поведать им о Красном городе. Но кто знает, сколько источников силы потребуется мне для того, чтобы встать на ноги? Да и одновременная гибель такого количества детей наверняка вызовет ненужное любопытство…

Я размышлял, отбрасывая вариант за вариантом, пока наконец не остановился на беспроигрышном, с моей точки зрения, решении. Воплощение этого плана требовало времени, зато эффект мог превзойти самые смелые ожидания. Ключом к решению послужила очень простая мысль, посетившая меня в одну из бессонных ночей, когда я лежал, скрючившись, на своей кровати, разглядывая трещины в потолке.

«Кто сказал, — подумал я, — что Проводник должен обязательно рассказывать о Красном городе? Что, если он будет его описывать — в буквальном смысле этого слова?»

Первым делом я проверил свою догадку. Я переписываюсь с некоторыми добросердечными людьми, искренне полагающими, что их письма помогают мне выжить в этом жестоком мире. Некоторые из них такие же инвалиды, как и я. Я описал Красный город в пространном письме к одной девушке, больной церебральным параличом, — она проживала где-то за Уралом. В ответ я получил очень эмоциональное послание, в котором говорилось, что мне непременно нужно попробовать себя в литературе — настолько живым и красочным показался ей выдуманный мною город. Это письмо оказалось последним — спустя два месяца родственники девушки сообщили мне, что она умерла от закупорки сосудов.

Я решил воспользоваться ее советом и стал писателем.

Разумеется, получилось это не сразу. Прежде чем первый мой рассказ увидел свет на страницах какого-то малотиражного провинциального журнала, прошло два года, заполненных напряженным трудом и общением с редакторами и издателями. Но я был настойчив и в конце концов добился своего.

Я не знаю точно, какой тираж у книги, которую вы читаете. Готов, однако, поспорить, что не меньше пяти тысяч экземпляров. Меньшие тиражи сейчас просто нерентабельны.

А теперь я хочу еще раз напомнить вам о том, что видит человек, впервые попавший в Красный город.