Точка Немо

Конечно, Данита не собиралась возвращаться. Она бежала по улице с пакетом, в который Орландо щедро отложил всех лекарств, имевшихся в запасе, в том числе болеутоляющих. Данита бежала и думала только о том, каково сейчас Лону. Если бы она посмотрела на себя со стороны, то даже своим неопытным взглядом поняла бы, что любит Лона, сама не знает за что, но готова рискнуть всем, чтобы его спасти – так же, как он легко делился с ней последним печеньем в контейнере «Линкольна».

Альваро разбудил Лона, дал таблеток, наложил шины. Сквозь замутненное от боли сознание, Лон произнес лишь одно слово: «Данита» Данита, не отпускавшая его руку, крепко сжала ее. «Я здесь, милый, я здесь».

* * *

Темнота все не наступала. Поэтому Ченс не торопился – он смотрел на отца и в мыслях просил прощения за все произошедшее. Приходивший к ним в радиорубку доктор убедил, что с Франклином все будет в порядке, но Ченс знал, что это не так. Он представлял, как будет волноваться отец, когда не найдет его рядом, когда поймет, что Ченс отправился в плавание. Но тут же парень представлял, как вернется за отцом, уже на большом корабле, который сможет вытащить отсюда всех островитян, и отец будет счастлив вновь увидеть сына, и, конечно, все простит. Ченс верил, что он справится – ведь справился же он тогда, когда умерла мать. Франклин ни дня не показывал сыну собственной боли и скорби, но мальчика утешал, баловал, как это вообще возможно на острове – даже достал где-то «Пазлы», целую тысячу маленьких кусочков, которые вместе складывались в картину – в чистое море, скалы, уютный разноцветный город. Франклин тогда объяснил, что это страна такая – Италия, и позже Ченс прочитал об Италии все, до чего смог дотянуться. Ченс складывал картину, снова разрушал, снова складывал, снова разрушал, и проделал это раз сто за год. Эта монотонность в складывании красоты стала его прибежищем от тоски после смерти матери.

Ченс поцеловал отца – так он не делал давно, лет с двенадцати. Ему предстояло забрать Люси. Парень достал нож, который до того закинул под кровать, вытер его – и ничего не почувствовал, только подумал – как же это странно, взять и убить человека, и потом ничего по этому поводу не испытывать. У отца Ченс взял чипсов – только для того, чтобы беспрепятственно пройти за Люси в бордель.

Люси была в нетерпении. Ченсу даже не пришлось платить – она выскочила на улицу, как только он подошел, а до этого весь день сидела у окна и ждала его. Брать с собой ей было попросту нечего, но она отчего-то захватила с собой все 140 чипсов, которые давно копила. Люси выскочила и подбежала к Ченсу.

– Веди себя, как обычно, – сдерживая восторг, сказал Ченс.

Они отправились на берег бродяг – именно туда должен был зайти за ними «корабль», именно так Ченс описывал шлюпку в разговоре с Люси. Вслед им звучала какая-то романтичная мелодия, что означало одно: на балу началась дискотека. Уже на берегу, где никто не мог их увидеть, Люси бросилась на Ченса и подарила ему страстный поцелуй – первый в его жизни. Люси прижалась к нему всем телом, и даже через пластиковую «кофту» Ченс почувствовал ее крепкую грудь и мгновенно возбудился, что заставило его неловко отстраниться – он не понимал, как Люси отнесется к этому неудобному предмету, упершемуся прямо в нее.

– У нас же есть время? – заигрывала Люси.

– В смысле?

– В смысле… Ха-ха-ха. Давай отойдем за разваленный контейнер.

В этот день Ченс стал убийцей, беглецом и мужчиной. Если бы его кровь могла спечься от напряжения, она бы обязательно спеклась и застыла бы в жилах. Мало кому достаются такие деньки. Но сердце Ченса, которое колотилось, как поршни двигателя на пределе, успокоилось, когда Люси отвалилась на спину, легла рядом с ним. В это время на безоблачном небе проступили первые звезды. Темнело – и времени до прибытия шлюпки оставалось мало.

– Какой же ты мальчик, – протянула Люси.

– Я. Сегодня. Человека. Убил. – почему-то ответил Ченс.

* * *

– Пун, нам пора отходить, – сказал Орландо.

– Даниты нет. Она осталась с этим дураком.

– Хм. Ты сходишь за ней?

– Нет, ты. Я же на посту.

– А где она?

– Там, где антенна.

Разумеется, вернувшийся через двадцать пять минут Орландо не смог обрадовать Пуна.

– Все, пойдем.

– Ты должен был ее привести.

– Силой, по-твоему? Пора уходить.

– Я без нее не пойду.

– Пун, нас обоих за одного твоего Робертса кокнут.

– Свяжи меня, дай прикладом по лицу и оставь здесь.

– Уверен?

– Да. Я не могу уйти без Даниты.

Через десять минут Орландо отгонял шлюпку на малом газе к берегу бродяг. Он шел параллельно берегу, метрах в ста от него. Шлюпка раздвигала мусор, и Орландо надеялся, что винт не заклинит – по изначальному плану выйти они должны были на веслах, но в одиночку грести было затруднительно. Двигатель жужжал почти неслышно, а шум от вечеринки бала невест создавал этакую естественную звуковую завесу.