Точка невозвращения

— Нет, нам до этого нет никакого дела. Наш мир — далеко, и у нас есть свои проблемы. Нам совершенно не нужно изучать твой вид. Хотя я не могу понять принципа вашего существования и подозреваю, что на уровне существования разумной жизни в той форме, в какой она распространена повсеместно, понять вас попросту невозможно, я подозреваю, что ничего страшного в вас нет. Представители твоего вида есть хорошие и плохие, есть разные. Вы способны уравновешивать себя сами. Мне кажется, что этот баланс вечен, и он способен внутренне ограничивать ваш социум. Эксперименты с вашим участием могут пошатнуть баланс, вот почему их до сих пор проводят настолько неактивно. Мне кажется, что вам давно уже пора заявить о себе в полный голос и доказать всем, что потенциал, заложенный в вас, безопасен для других цивилизаций. Борись за свое будущее, Ведущий, борись за процветание своего вида, и ты познаешь истинную силу, которая заложена в тебе. А теперь прощай. Наше время пребывания на Земле подошло к концу. Нас ждут свои дела, а тебя — свои.

— …иша, Гриша, — донеслось откуда-то издали. — Мезенцев! Очнись!

Его кто-то тормашил, уцепившись в тело всеми десятью пальцами как в спасательный круг.

— Марина?

— Ну слава богу. Я уж думала эти призраки с тобой чего сделали.

— Н-нет, со мной все хорошо.

— Уверен? — Это уже Кондратьев.

— Да.

Мезенцев вновь развернулся в ту сторону, где недавно в воздухе парила троица пришельцев. Никого не было. Призраки исчезли, словно их там никогда и не было.

— Где они? Куда подевались?

— Растаяли в воздухе, — ответил ему Лившиц.

Профессора колотила мелкая дрожь. Он до сих пор не мог поверить в то, что пришельцы внезапно ожили, сели на свой летательный аппарат и улетели к себе на Родину.

— Давно? — самопроизвольно вырвалось у Григория.

— Да уж минуты три как, — скала Марина. — Эти исчезли, а ты все стоишь столбом и пялишься куда-то в пустоту. Ты же говорил с ними, да?

Мезенцев судорожно кивнул, разворачиваясь к своим друзьям.

— А что с кораблем?

Кондратьев и Марина переглянулись, словно заговорщики.

— Он… тоже пропал.

— Как пропал?

— Растворился в воздухе как и сами призраки.

Мезенцев как-то сразу поник, ссутулился. Только сейчас вся усталость, накопившаяся за предыдущие безумные дни, дала о себе знать.

— Пошли домой, — предложил Кондратьев. — Нам тут делать уже нечего.

Ему так никто и не возразил. Лившиц все еще пребывал в состоянии близком к стрессовому. Григорий был опустошен до полуобморочного состояния, Марине же все приключения попросту уже надоели, и она стремилась поскорее попасть домой, чтобы нормально выспаться, умыться и поесть.

Люди действительно были разными.

— Пошли, — прошептал Григорий, поднимая кверху глаза, будто в самом деле мог видеть сквозь полукилометровую завесу земли и железобетона, как над всемогущей тайгой вставало вечно молодое Солнце.

май — декабрь 2012 года