Точка невозврата

Всего лишь несколько дней назад Стас увидел своего брата… и потерял его навсегда.

Всего лишь несколько дней назад…

– Тебе не придется ставить имплантанты, – сказал кореец. – Рип – это новое поколение, которому не нужна механика. Ты смог справиться с заточкой и угрозой мозгового хаоса. Когда-нибудь найдут причину, почему не удается штамповать таких, как ты. Но пока ты будешь одним из первых. Тебе вернут твою же самую закладку, только в распакованном виде…

Закладку сняли около часа назад. В лаборатории «Такечи», только вместо японцев управились спецы корпорации. Времени уже совсем не оставалось, счет шел на часы.

Один из прогеров, участвовавших в снятии, сказал Стасу, что никогда не видел, чтобы закладка работала наравне с основной личностью.

Стасу было наплевать.

– Я не хочу, чтобы в моих мозгах копались. Не хочу работать на твоих хозяев. Не хочу быть первым в погоне за апгрейдом. У меня другие планы.

– Жаль.

– Что ухожу?

– Что ты не понимаешь, от чего отказываешься.

– От чужого в своей голове отказываюсь, – Стас постучал костяшками пальцев по голове. – Сначала плавающий линк, потом перепрошивка, потом вирусы и коллапс Гэнда… Ты хоть знаешь, сколько в тебе сейчас Кости, а сколько Ти-Бона? Стать другим человеком – для тебя ведь не фигурально, верно?

«У меня ведь нет никого, кроме тебя. Я все отдам ради нашего будущего…»

Верить или нет? Он сказал это, будучи таким, какой сейчас. С другой стороны, спокойно использовал своего брата, добиваясь цели, которая, по его словам, должна вытолкнуть Стаса на самый верх.

Верить Косте или Ти-Бону?

Некоторое время молчали. Стас достал сигареты, Ти-Бон хотел было остановить, но передумал и, когда тот закурил, лишь включил вытяжку.

– Странно, да? – задумчиво спросил Стас. – Ты отказался от прошлого ради будущего, я же – наоборот.

– Ты всегда все так делал, – сказал Ти-Бон. – С самого детства.

– Ты говорил, что я смогу выбирать…

– Мне на самом деле очень жаль, что ты сделал именно такой выбор, но это твое право.

Ти-Бон вздохнул, потом взял с колен Стаса пачку сигарет.

– Ты же не куришь.

Ти-Бон не ответил. Затянулся, выпустил дым на стекло. Сизая струя быстро уплыла в вентиляционные отверстия. Пригладил волосы рукой – провел по ним ладонью, и они послушно легли, сменив ежик на менее хулиганскую прическу. Стас покосился на него:

– Кто тебе дизайн выбирал?

– Я сам.

– А не слишком ли запоминающаяся внешность?

– На это и был расчет, – улыбнулся Ти-Бон. – Мне сразу же перестали поручать черную работу. Сейчас это не разрешается, скины выбирают специальные люди, но если хочешь, я устрою, чтобы тебе разрешили выбрать любую внешность. Хоть моим близнецом.

– Ты сможешь сделать так, чтобы я не мелькал не только в новостях, но и в ваших отчетах? Чтобы исчез и все про меня забыли?

– «Шевелятся листья на ветру, тень отбрасывая в поле при луне. Ждут, когда же наконец-то я умру. Ждут, когда же все забудут обо мне», – тихо напел Ти-Бон. – Знаешь, что думает о нас Архивариус?

– Он знает? – удивился Стас.

– Мне кажется, он знает все. Даже для ИскИна он знает слишком много.

– И что он говорит?

– Тестирование двух чувств. Искусственная ненависть, взращенная между двумя ИскИнами, – и братская любовь, длившаяся больше двух десятков лет. Кто-то очень хотел выяснить, что сильнее.

– Забавная теория, – скептически заметил Стас. – Архивариус не сказал, кто проводил этот тест?

– Сказал. Мы.

– Мы?

– Я и ты. Вместе.

– Забавно, – повторил Стас. – Значит, пророки тоже ошибаются?

– Может быть, а может, и нет. Его слова в разное время суток имеют разный смысл, нельзя их воспринимать однозначно…

Стас уже больше ничего не хотел слышать про Архивариуса.

– Мне надо легализовать три миллиона евро.

– Откроешь новый счет, переведешь деньги и дашь мне номер перевода. – Опустив стекло, Ти-Бон выбросил окурок, окно закрывать не спешил. – Ты не считаешь меня братом, верно?

Брат. Что от него осталось, от Кости? В погоне за апгрейдом он потерял кое-что большее, чем деньги или независимость.

Может, лучше было не знать, что Костя стал таким? Думать, что он живет в Германии, что ему всегда можно позвонить, услышать доброе слово и не знать, что звонок переадресован, что его брат находится в нескольких километрах, да и не брат он уже.

Что бы ни говорили продавцы информации, иногда она бывает лишней.

Ладонь легла на кожаную обивку дверной ручки. Щелкнул замок, и дверца открылась. Не намного.

– Не прощаемся. – Стас подождал еще несколько секунд и распахнул дверь.

Безо всяких маскировочных штучек его тело словно растворилось в единственном неосвещенном кусочке участка радиусом в добрых пару километров.

Он смешается с толпой, и никто не обратит внимания на человека, который, не спеша и не прячась, пройдет мимо, словно призрак. Не смотреть в глаза, одних обходить со спины, других незаметно толкать, третьих не отвлекать. Его учили обходить «Нарайяну», а уж человеческие глаза обойти гораздо проще. Опросить потом всех, кто оказался на его пути, – будут помнить всё и всех, кроме одного-единственного человека.

Ти-Бон уже знал, что ждет Стаса дальше.