Точка невозврата

– Куда-нибудь. Куда хочешь. У меня есть деньги, немного, но на первое время хватит, – с жаром начал говорить Стас. – Уедем отсюда, будем вместе…

– Остановись! – прервала его Бьянка. – Я не хочу никуда ехать, Стас. То, что было… – Она запнулась. – То, что было между нами тогда, в клубе, не означает, что я…

– Я просто хочу, чтобы ты была рядом.

– А что хочу я, тебя не интересует?

– А что ты хочешь?

Теперь Бьянка не стала отвечать на вопрос. Вытащила из пачки длинную тонкую сигарету, закурила и отвернулась в сторону.

– Бьянка…

– Уезжай, Стас.

Зачем он сюда пришел? Все и так ясно, было ясно еще давно. Надежда умирает последней? Вот она и сдохла здесь, прямо за этим столом.

Парень резким движением поднялся, двинул стул в сторону. Бьянка вздрогнула, но даже не повернулась.

– Ладно, – хрипло сказал Стас. – Тогда пока… и удачи тебе.

– Тебе тоже удачи. – Она все еще смотрела в сторону.

Все стало предельно ясно и понятно, прокатилась волна спокойствия и сменилась какой-то холодной радостью. Словно он ждал именно такого ответа, хотел услышать именно эти слова.

Он хотел еще что-то добавить, но вдруг почувствовал невероятное облегчение. Почувствовал ощущение свободы и чуть было не засмеялся Бьянке в лицо. Сдержался, молча повернулся и пошел в сторону выхода, даже себе не признаваясь в том, что где-то в глубине души все-таки ждет, что она его окликнет. Ждет – уже не для того, чтобы повернуться, а для того, чтобы не обратить на ее оклик никакого внимания и выйти победителем.

Не окликнула.

Возле выхода заметил Сергея-гея – тот, завидев Стаса, подозрительно резво юркнул за перегородку, разделявшую залы.

Сразу же возникло чувство тревоги. Обратил внимание на местных охранников-вышибал, внимательно следящих за ним, обратил внимание на администратора, держащего руку за пазухой; дверь открылась, и в холл заведения не вошли, а ворвались четверо, и у Стаса, встретившегося с одним из них взглядом, уже не оставалось никаких сомнений – пришли за ним.

Пару дней назад Стас не стал бы убегать. Пошел бы навстречу, а потом вышел бы из ресторана, оставив за собой несколько трупов. Но закладки, этого ключика, открывающего потайную дверцу сверхвозможностей, уже нет, и бежать в подобной ситуации не зазорно, а вполне разумно.

Развернулся, чтобы идти назад, и уперся в стенку из трех охранников.

У одного в руках сканер. Направленный на Стаса. И лицо – презрительное.

– Нет на нем имплов. Чистый как слеза. Я же говорю, мимо нас и муха…

– В чем дело? – спросил Стас.

– С тобой поговорить хотят, – равнодушно произнес второй и, протянув руку, положил на плечо парня. – Не уходи, посиди пока. Минералка за счет заведения.

– Я спешу, – резко ответил Стас, высвобождаясь от хватки. – Как-нибудь в другой раз.

В бок уперся наконечник шокера.

– Я пришлю тебе еще порцию соевого соуса, о'кей?

В такие моменты больше всего ощущается нехватка имплантантов или ИскИна, превращающего человеческое тело не просто в боевую единицу, а в практически неуязвимый организм.

К чему рассуждать о том, чего нет.

– Кто хочет со мной поговорить?

– Давай, топай, – не сильно, но ощутимо подтолкнули его.

Он еще успел посмотреть на Бьянку. Та смотрела, широко открыв глаза. То ли в них действительно была тревога, то ли Стас сам захотел ее увидеть – но с места она не встала, просто смотрела, как его уводят в одно из служебных помещений ресторана.

Его посадили за круглый стол. Поставили стакан с водой. Про соус, правда, забыли.

Тот, что был со сканером, посоветовал ему не выделываться и ушел.

Стас просидел за столом минут пятнадцать.

В полной тишине, под неусыпным наблюдением двух охранников.

Потом дверь открылась. Стас повернулся.

На пороге стояли три священника. По крайней мере, судя по одежде. Охранники при виде их склонили головы. На что гости не обратили никакого внимания.

Все трое посмотрели на Стаса, один перекрестил его и достал инъектор.

– Это что? – непонимающе прищурился Стас.

– «И сказал он, пойдешь со мной, человече, ибо Отец мой говорить с тобой хочет», – нараспев процитировал священник, подходя ближе и щелкая предохранителем инъектора.

Изловчившись, Стас выбил его из руки противника, и инъектор, пролетев несколько метров, с глухим стуком упал на пол. В ту же секунду у него самого в голове от затылка до кончика носа будто жахнуло осколочной гранатой.

Стас врезался в стол, а охранник, стоящий сзади, поправил синтетическую кожу на вживленном в костяшки кастете, схватил парня за волосы и притянул к себе удушающим приемом.

– Вот так мои усилители е**т твои мышцы, – громко прошипел ему в ухо, сдавливая горло.

– «Будут противиться грешники, ибо не ведают, что творят», – продолжая напевать, священник подобрал инъектор.

Игла уже находилась в нескольких сантиметрах от шеи. Скосив глаза, Стас видел, как вращаются мельчайшие валики, перемещая по кругу едва заметную иглу, видел палец, уже почти надавивший на спусковую кнопку.

Дверь открылась, и рука с инъектором замерла.

Стас бросил затравленный взгляд на вход.

Ти-Бон. В очках. С новой прической. Все та же безукоризненная симметрия в одежде. И улыбка на лице.