Точка невозврата

Орехов никогда не уставал поражаться тому, что самые вроде бы обычные человеческие руки могли создавать такие «штуки», как картины Рафаэля и Поленова, храм Василия Блаженного и деревянные кружева Кижей, изумительное по красоте и качеству отделки оружие, да те же фантастические работы мастеров, ставивших клеймо «Фаберже»! Если архитектуру назвали «музыкой, застывшей в камне», то как называть сказочные цветы, сработанные ювелирами? Может быть, детскими цветными снами, ожившими в игре капель чистейшей росы, которые язык не поворачивается назвать «камнями»? Цветная радуга, чистая вода, играющая голубовато-солнечными лучиками… «Хотя, какая там чистая! Эти камушки небось столько крови видели, что… — вдруг подумалось подполковнику. — Так что, если и радужный тут свет, то все-таки свет недобрый».

— Ты только глянь, Скат… — Орехов бережно держал на ладони изящную изумрудную стрекозу, замершую на поблескивающем капельками алмазной росы листочке. Казалось, еще мгновение — и стрекоза встрепенется и улетит в летний полдень, чтобы вновь беззаботно порхать над сонной гладью старого пруда, заросшего камышом и хрупкими белыми лилиями. — Сразу видать работу «людей с раньшего времени» — неторопливый век и красота на века…

— У нас сейчас другой век! — раздался за спиной подполковника голос Егорова, и тут же грянул выстрел — прямо-таки громоподобный в замкнутом пространстве маленькой каюты…

За ничтожную долю секунды до выстрела Орехов успел рыбкой нырнуть в сторону и вперед, умудряясь в полете извернуться и с молниеносной быстротой дважды дернуть рукой с зажатым в ней ножом…

…Катков окинул взглядом каюту, по которой расплывалась едкая вонь сгоревшего пороха. Зрелище было малоприятное: в разных углах каюты в неудобных, свойственных почему-то только мертвым, позах лежали Егоров и Боцман. У обоих в горле торчали рукоятки боевых ножей, из-под которых тонкими струйками змеилась темная кровь. В руке профессора все еще был крепко зажат пистолет, из которого Егоров и пытался застрелить Орехова, а рядом с неловко откинутой правой рукой Боцмана лежал помповый дробовик — бородач нажать на курок, к счастью, так и не успел.

— Ну, ни хрена себе, сходил за хлебушком… — немного растерянно выдавил Тритон, но тут же добавил обеспокоенным тоном: — Командир, у тебя же кровища хлещет! Он что, задел тебя?

— Нет, это я сам себя за щеку цапнул! — огрызнулся Орехов, прижимая к скуле окровавленный платок. — Старею — зацепил-таки, падла…

— Не, полковник, до старости тебе еще шлепать и шлепать, — трогая ногой мертвую тушу Боцмана и поднимая ружье, негромко возразил Скат. — Два броска, два трупа — для старика совсем неплохо. Ну а теперь расскажи нам, убогим, что это было?

— А сам не врубаешься? — совершенно непочтительно фыркнул мичман и ткнул пальцем в ящик, где по-прежнему мирно поблескивали драгоценные камни. — Эти ребята из-за поганых бронзулеток нас только что кокнуть хотели! Ха, я такой стою, значит, на барахло это любуюсь, как баран на овцу… Ну и сука же наш босс! Был… Командир, а как ты догадался, а? Ну что они нас решили того…

— Тоже мне бином Ньютона! — Орехов швырнул под ноги вконец намокший платок и требовательно протянул руку в сторону капитана: — Слав, платок есть? Дай-ка! Книжки в детстве я про пиратов любил. А там всегда самая хрень как раз и начиналась в тот момент, когда лихие ребята вокруг сундука с золотом собирались… Да стоило только в сумасшедшие глаза нашего профессора посмотреть и сразу все стало ясно — делить пиастры он ни с кем не собирался и нас с первого же дня знакомства приговорил!

— И что теперь? — Тритон, имевший о биноме еще более смутное представление, чем о первом императоре из китайской династии Мин, настороженно прислушался и кивнул в сторону запертой двери каюты: — Сейчас капитан нашего крейсера припрется, а тут два очаровательных трупа — один даже с бородой! И повесят на нас убийство века. Викторович, я в тюрягу не хочу — ну нет у меня настроения, понимаешь! Так что?

— А ничего! — мрачно ответил подполковник, щелкая зажигалкой и поднося язычок огня к зажатой в губах сигарете: — Сейчас акул нашими злодеями вдоволь накормим по вашему морскому обычаю и по новой делом займемся.

— В смысле? — Катков вопросительно посмотрел на командира, шумно выдохнувшего целое облако синеватого дыма.

— В смысле океаны-моря решетом вычерпывать и спутник искать! — Орехов зло и затейливо выругался, на что Скат и мичман переглянулись и уважительно покивали, поскольку таких красивых песен из уст командира еще ни разу не слышали. — Научно выражаясь, обнулим спидометр. Или… Детскую сказочку про мочало знаете? Вот и мы начнем все сначала…

* * *