Точка невозврата (ЛП)

А ещё всю ночь и всё утро я думал только об этом мужчине. Мысль о том, что мы снова увидимся, заставляла мой член напрягаться. Даже учитывая, что за утро я уже дважды подрочил.

Постучал снова, но ответа не было.

Чёрт.

Я проверил телефон. Никаких сообщений. На короткий момент я подумал позвонить ему, но это выглядело бы шагом отчаяния. Может быть сообщение сойдёт? Только я потянулся к телефону, Кира выбежал из-за угла.

— О, привет! — выдал он с удивлённой улыбкой.

Чтоб меня.

До сих пор в тренировочной одежде, вспотевший и слегка раскрасневшийся. Боже, мой член пульсировал.

Я засмотрелся и не сразу сообразил ответить.

— Привет.

— Крис попросил взять дополнительное занятие, — объяснил Кира. — Прости, я опоздал.

Я оглядел его, в открытую оценивая тело.

— Не имею ничего против.

Он ухмыльнулся, отпирая дверь квартиры.

— Обычно я принимаю душ на работе, но не хотелось, чтобы ты подумал, что я тебя кинул, — сказал Кира, придерживая для меня дверь. — Я быстро помоюсь, а ты можешь пока накрыть на стол. — Он посмотрел на пакеты с едой у меня в руках. — Чувствуй себя как дома, бери на кухне что нужно.

Я остался в гостиной в одиночестве, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Зашёл в кухню, и тут Кира неожиданно оказался позади меня. Я обернулся, и он быстро чмокнул меня в губы.

— Забыл поприветствовать, — с улыбкой выдал Кира. — Я ненадолго.

Он во второй раз оставил меня одного, но теперь я сиял улыбкой. Я нашёл посуду и услышал, как в ванной включилась вода. И очень, очень сильно постарался не думать о мужчине, обнажённом и влажном, всего в нескольких метрах от меня. Как вода стекает по его телу, как его кожа и мускулы выглядят мокрыми...

Я потряс головой, стараясь избавиться от мыслей, и сосредоточился на деле. К тому времени, как разложил еду по тарелкам и накрыл на стол, я решил, что взял собственное тело под контроль.

Пока Кира не вышел из ванной комнаты.

Блядь.

Кира только что из душа был столь же горяч, как и вспотевший и покрасневший Кира. Он надел простое белое поло и брюки хаки. Ничего необычного, но определенно крайне впечатляюще.

— Господи, — произнёс Кира, глядя на стол, — скольких людей ты рассчитывал накормить?

Но я завис, уставившись на него. Чтоб меня, этот мужчина прекрасен.

Он выжидающе смотрел на меня.

— Хм, — я начал, пытаясь вспомнить вопрос, — я не знал, что тебе понравится, так что захватил всего по чуть-чуть.

Он расплылся в улыбке.

— Ты в порядке? Выглядишь слегка нервным.

Я покраснел, выдавая себя, и фыркнул от смущения.

Кира подцепил оливку и закинул её в рот. Он жевал и продолжал улыбаться.

— М-м-м, это вкусно. Умираю от голода.

Кира уселся за обеденный стол и начал говорить о еде из ресторана, местных магазинах и любимых рецептах. И с легкостью помог мне забыть о волнении. Но его глаза искрились, пока он говорил, а на губах играла усмешка. Будто он знал, как сложно мне находиться в ясном сознании рядом с ним. Думаю, Кира веселился.

Я пытался не замечать, как улыбка освещала лицо мужчины. Или как его футболка чуть открывала его ключицы. Или как красиво белый цвет контрастировал с цветом его кожи. Я очень сильно старался игнорировать то, как выделялись мышцы его рук. И насколько крепки его ладони.

Несмотря на то, что я медленно включился в беседу, мы проболтали обо всём подряд далеко за полдень. Было так дегко. И у меня не было ни малейшего сомнения, что всё может зайти дальше. Я мог представить, как провожу с Кирой больше времени.

Он рассказал мне про родителей, и что с ними никогда не бывало скучно. А я рассказал про мою маму — то, что знали всего несколько людей.

Как она умерла, когда мне было семнадцать. Что я пробыл в детском доме три недели до восемнадцатилетия. Как полицейские, которые пришли рассказать о смерти мамы из-за аварии, проверяли меня каждый день. И что именно благодаря их поддержке я решил стать полицейским в свой восемнадцатый день рождения.

Рассказал, как унаследовал коттедж, в котором живу, и что у меня нет других родственников. Всегда были только я и мама. Отца я никогда не знал. Рассказал, что коттедж просторный, но после смерти матери я уже не чувствовал себя дома.

— Я лишь живу там, — проговорил я, пожимая плечами. — Но он не кажется на самом деле моим домом.

Кира слушал так, будто я делился секретами мира. Он прислушивался к каждому слову. Наверное, глупо выдавать секреты мужчине, которого я почти не знал. Но было в нём что-то особенное.

В конце концов, он начал упаковывать остатки обеда и понёс их на кухню. Я пошёл следом. Кира обернулся и обнаружил меня в нескольких сантиметрах. После всех наших бесед время для разговоров закончилось.

Мы стояли так близко, что я гадал — может ли он услышать, как колотится в моей груди сердце. Кира улыбнулся, и я подумал, что да, может.

Он облизнул губы, свои идеальные губы, а я уставился на них. Я едва мог разглядеть вчерашний след от удара.

— Твоя губа зажила, — произнёс я.

Он улыбнулся и ответил:

— Никто не бил по ней сегодня.

Кира внимательно смотрел на меня насыщенно карими глазами и снова облизывался. Я знал, что он вот-вот меня поцелует.