Точка обмана

— Сходство между земными и предполагаемыми космическими организмами может иметь глубокий научный смысл. А значит, окажется аргументом в пользу НАСА.

— Но конечно, если не ставится под сомнение подлинность метеорита.

Толланд кивнул:

— Как только встает вопрос о происхождении камня, все сразу меняется. И наша океанская блоха из друга НАСА превращается в его заклятого врага.

Рейчел молча наблюдала, как из принтера появляются распечатки изображения. Она пыталась убедить себя, что НАСА искренне заблуждается. Но сама понимала, что это не так. Искренне заблуждающиеся люди обычно не убивают других людей.

Внезапно до них донесся чуть гнусавый голос Корки:

— Невероятно!

Толланд и Рейчел удивленно обернулись.

— Проверьте это заново! Такого просто быть не может!

В комнату, держа в руке лист с параметрами, торопливо вошла Ксавия. Лицо ее было пепельно-бледным.

— Майк, я даже не знаю, как сказать... — Она внезапно охрипла.

— Соотношение титана и циркония? — сразу понял Толланд.

Ксавия откашлялась, пытаясь взять себя в руки.

— Нет сомнений в том, что НАСА совершило грубую ошибку. Их метеорит на самом деле океанский камень.

Толланд и Рейчел переглянулись, но ни один не проронил ни слова. Они и так все знали. Подозрения и сомнения, вздымаясь, подобно морской волне, достигли критической точки.

Толланд кивнул, не в силах скрыть огорчения:

— Да, ясно. Спасибо, Ксавия.

— Но тогда я ничего не понимаю! — волновалась она. — Корка сплава. Местонахождение — полярный ледник.

— Все объясню по пути на берег, — коротко ответил Толланд. — Уходим отсюда.

Рейчел быстро собрала все бумаги, содержащие с таким трудом добытые драгоценные сведения. Теперь свидетельства были абсолютно убедительными. Результаты сканирования льда, показывающие способ внедрения камня в ледник; изображение ныне живущего океанского существа, очень схожего с отпечатками в камне; статья доктора Поллока относительно океанских хондр; данные анализа, свидетельствующие о недостаточном содержании циркония в образце, привезенном из-за Полярного круга.

Вывод напрашивался сам собой. Мошенничество невероятных размеров.

Толланд взглянул на пачку листков, которые Рейчел крепко сжимала в руках, и меланхолично вздохнул:

— Да уж, теперь у Пикеринга доказательств более чем достаточно.

Рейчел кивнула, все еще недоумевая, почему Пикеринг не ответил на звонок.

Толланд снял трубку ближайшего телефона и протянул ей:

— Попробуй-ка позвонить отсюда.

— Нет, давайте двигаться. Лучше я свяжусь с ним с вертолета.

Рейчел уже решила, что если не удастся поговорить с Пикерингом по телефону, она попросит пилота береговой охраны отвезти их прямо к Национальному разведывательному управлению. Это всего около ста восьмидесяти миль.

Толланд хотел было положить трубку на место, но вдруг замер. С растерянным видом поднес трубку к уху. Нахмурясь, прислушался.

— Странно. Гудка нет.

— Что ты хочешь сказать? — моментально встревожилась Рейчел.

— Очень странно, — повторил Толланд. — Эти прямые линии никогда не теряют связи.

— Мистер Толланд!

В лабораторию ворвался пилот вертолета. Он с трудом держал себя в руках.

— Что случилось? — сразу отреагировала Рейчел. — Кто-то приближается?

— Серьезная проблема, — задыхаясь, ответил пилот. — Сам не знаю, в чем дело. Только что отказали все бортовые средства коммуникации и радар тоже.

Рейчел засунула бумаги под рубашку — так надежнее.

— Быстро все на вертолет. Уходим. Сейчас же!

ГЛАВА 109

С сильно бьющимся сердцем Гэбриэл прошла по темному кабинету сенатора Секстона. Просторное помещение выглядело представительно: резные деревянные панели на стенах, картины маслом, кожаные кресла, огромный письменный стол красного дерева. Сейчас комната освещалась лишь слабым неоновым сиянием компьютерного дисплея.

Гэбриэл направилась к столу.

Сенатор Секстон довел воплощение идеи «цифрового офиса» до крайности, избавившись от всех шкафов и заменив их компактной памятью персонального компьютера. В него он ввел огромное количество самой разнообразной информации — заметки о встречах, отсканированные статьи, речи, собственные размышления. Компьютер был здесь самым драгоценным предметом. Чтобы защитить его, сенатор держал свой кабинет постоянно запертым. Из-за страха, что хакеры залезут в его набитый сокровищами цифровой сейф, он даже боялся подключаться к Интернету.