Точка опоры

Бауман вспомнил о Москве. Ему следует опять попроситься туда. Но теперь уже не Грачу, а... Новый псевдоним нетрудно придумать...

Шотман мысленно перенесся в Питер. На Путиловском ждут. И на Обуховском тоже ждут...

У Дмитрия был билет на дневной поезд. С Надеждой Константиновной он уже простился. С братом последний раз в Лондоне пил кофе в маленьком кафе недалеко от вокзала.

- Маняше можешь рассказать о всех баталиях, которые здесь были, а маму побереги, - наказывал Владимир. - Ей - в общих чертах. Скажи: здоровы. Скучаем о ней. Беспокоимся. Борьба с меньшевиками была, но... Бессонницей не страдаем, аппетит не потеряли... Да ты сам найдешь смягчающие слова.

Дмитрий в знак согласия качал головой, а сам думал:

"Разве от мамы можно что-нибудь утаить? Она посмотрит в глаза и, как маленькому, слегка погрозит пальцем: "Ты, Митенька, о чем-то умалчиваешь". Но я, конечно, постараюсь не волновать. Как смогу..."

Они отодвинули пустые чашки. Владимир Ильич опасался без особой надобности бывать на вокзале - простились тут же, у столика.

Ла-Манш обрадовал полным штилем. Пассажиры любовались морской синевой, чайками, крикливо кружившимися за пароходом.

Плеханов, слегка приподняв край цилиндра над густыми зарослями бровей, гулял по верхней палубе. Встретив Мартова, с которым не виделся два дня, подал руку, спросил о здоровье.

Юлий Осипович, кашляя и сутулясь, приободрился:

- Ни на что не жалуюсь - все идет к лучшему.

- Как это понимать? После того, что произошло...

- Просто. Рыцари подняли забрала - сражаться удобнее. Рапиры навострены.

- А нельзя ли без рапир? Как-никак работали вместе.

- Было это. Да быльем поросло. И вы рано торжествуете победу. В Лондоне оказалось ваше большинство, а в Женеве будет наше. Практики-то уедут. Вокруг вас останутся эмигранты - наша думающая интеллигенция.

- Лучше бы вместе... Спокойнее.

- Согласен - спокойствием надо бы дорожить. Но это уже зависит от вас.

- Я не теряю надежды. Думаю, что вы...

- Напрасно. Третьим я не буду. Да и для вас в пресловутой тройке было бы небезопасно.

- Почему? - вскинул брови Плеханов.

- По причинам геометрии, - ухмыльнулся Мартов. - Треугольник всегда опирается на два угла. Он, - кивнул головой в сторону Лондона, где еще оставался Ленин, - это учел. Я-то разгадал его, а вы...

- Договаривайте, пожалуйста.

- Не хотелось без него... - замялся Мартов, но тут же, как бы решаясь на что-то сверхотчаянное, махнул рукой. - Ладно. Ради нашей дружбы...

Плеханов поморщился. Не отойти ли вовремя? Пожалуй, не стоит. Пусть выговорится до конца.

- Я слушаю.

- Однажды в минуту откровенности... - Мартов потянулся рукой к пуговице насторожившегося собеседника, но Плеханов отступил на шаг. - Так вот... Только пока между нами... В минуту откровенности он сказал: "Знаешь, Юлий, если в редакционной тройке мы с тобой будем единодушны, то Плеханову придется..." Одним словом, вспомните третий угол треугольника.

- Да?! - Георгий Валентинович побагровел, косматые брови его нависли на суровые глаза. - Да как вы можете такое?!. Политический деятель, а опускаетесь до обывателя!

Стукнув тростью, круто повернулся и быстро пошел в противоположную сторону.

"Неужели это правда? - спрашивал себя. - Неужели Ленин мог?.. Ведь он еще пешком под стол ходил, когда я уже... когда ко мне прислушивались революционеры. Нет, это немыслимо... А если в самом деле?.."

Сделал круг по палубе. Мартов стоял у борта и курил.

Задерживаясь возле него, Плеханов ткнул в его сторону набалдашником трости:

- У вас концы с концами не сходятся. На съезде вы отрицали предварительный разговор с Лениным о редакционной тройке, а теперь...

- Так мы же разговаривали в частном порядке...

- Эх, Юлий Осипович! А мне-то думалось, что мы еще могли бы вместе... Эх!

Плеханов снова стукнул тростью и быстрее прежнего пошел по палубе.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

В Женеве предстояла большая работа: во всей России партийные комитеты ждали решений съезда, которые надеялись найти в очередном номере "Искры".

А кто будет готовить его?

Ленин пришел к Плеханову. Розалия Марковна подала кофе в кабинет мужа. Острый, пряный аромат заполнил комнату. Владимир Ильич, чтобы не обжечься, отпил с ложечки и сделал легкий поклон в сторону хозяйки:

- Кофе у вас всегда отменный! Спасибо!

Она удалилась с мягкой улыбкой, довольная похвалой.

Георгий Валентинович тоже отхлебнул с ложечки, сладко почмокал.

- Работы у нас непочатый край. - Вскинул на собеседника настороженные глаза. - А не кооптировать ли нам Мартова?

- Да?! - удивился Ленин, про себя отметив: "Очередное влияние Георгия Валентиновича!" Вслух сказал с легким вздохом: - Мартова жаль было терять. И больно видеть в числе противников.

- Вы считаете его для нас потерянным? Я бы так не сказал. - Плеханов отпил глоток кофе. - Знаете, бывают иногда такие скандальные жены, что им необходимо уступить во избежание истерики и громкого скандала перед публикой.

- Вот как! На съезде вы заверяли, что не будете разводиться со мной, - усмехнулся Ленин и слегка прищурился, - а теперь у вас другая "жена".