Точка опоры

- О моей маме ничего не слышно? Как она там? Все мы разлетелись одна она в Шошино осталась. Нелегко ей.

- При ее-то хозяйстве и мужику трудненько управляться. А дела у нее, сказывают, невеселые. Как бы совсем не разорилась. Золото будто истощилось. Не знаю только - на одном прииске али, не дай бог, на обоих.

Гостья задумалась, и Клавдия Гавриловна, не спуская с нее заботливых глаз, вернулась к воспоминаниям:

- А был в ту весну еще один. Уж очень любил песни. Такой, небольшого роста. Владимир Ильич звал его Глебасей. Знаешь?

- Кржижановский. Я была у него и у его жены в гостях. Он служит на станции Тайга.

На лестнице послышались шаги. Все быстрее и быстрее. Каблучки стучали отрывисто, как козьи копытца. Гостья метнулась навстречу:

- Узнаю Валюшку!

- Ой, Глашура! - Девушка, выронив покупки, обняла подругу.

Они хохотали от радости и осыпали щеки жаркими поцелуями.

Клавдия Гавриловна подняла свертки и ушла вниз.

Взаимным расспросам не было конца. Валя рассказала, что в Петербурге двое суток ее держали в полицейском участке, а на третий день выпустили. С курсов отчислили. Но ее судьба решилась легче других - приехала в обычном вагоне, только пришлось сразу явиться в полицию. А вот для студентов... Привезли их за решетками. Зато - герои! Погнали их с вокзала в тюрьму вызвали солдат и казаков. Те с шашками наголо. А на улицах - толпы народу! Из депо рабочие вышли с красным флагом!

- Сама слышала - кричали: "Долой самодержавие!" - продолжала Валя. Разве это не герои? И наш Красноярск, как видишь, проснулся от векового сна! Что ни утро, то новая листовка. И не с гектографа - из типографии!

А потом пошли еще более горячие девичьи разговоры:

- Я думала, ты, Глашура, уже выскочила замуж. Тебе сколько?

- Двадцать три. Старуха! Но я не тороплюсь. А ты?

- Еще не встретился мне герой моего романа.

- И мне не встретился.

- Ой, не верится, подружка. Ты такая, такая...

- Какая?

- Уж больно соблазнительная. Была бы я парнем - выкрала бы тебя и умчала за тридевять земель. Наверно, кто-нибудь так и сделает.

Глаша покраснела. Ей вспомнился Теодорович. В Москве на вокзале их приняли за влюбленную парочку. Провожая, Иван говорил: "Не могу иначе". Откуда это? Кажется, где-то у Толстого...

Между тем Валя спросила:

- Ты сколько дней прогостишь у нас? Мы собираемся на Столбы. С ночевкой. Мне хотя и не позволено отлучаться за город, а все равно пойду.

- С ночевкой я не ходила на Столбы.

- Так пойдем с нами. Договорились? Идут мои подруги по гимназии. И парни, конечно. На Четвертом столбе встретим солнышко.

- Ой, это интересно! - отозвалась Глаша и тут же подумала: "Будет что рассказать Ивану".

4

Целый день Глаша носилась по городу. Побывала и на берегу Енисея, и возле женской гимназии, и в городском саду. Лицом к лицу столкнулась с одной из гимназисток. И не сразу узнала. Вместо девчонки перед ней стояла статная дама под легкой вуалеткой. Неужели и она, Глаха, так же постарела? Хотя Валюшка говорит: ни капельки не изменилась.

Когда возвращалась на квартиру, увидела впереди себя солдата. Высокий, кряжистый, большеголовый, он тоже шел к дому Клавдии Гавриловны. У калитки, заслышав отрывистые, быстрые шаги, оглянулся. Знакомое лицо. Большой нос, густая бородка, глаза сияют неожиданной радостью. Кто же это?

- Не узнаете, Глафира Ивановна? - рассмеялся солдат.

- Михаил Александрович?! - спросила девушка, подавая руку.

- Он самый. - Сильвин поцеловал руку, поднял глаза на ее лицо. - А вы все такая же светлая. На ногу быстрая. Иду и слышу знакомые шаги!

- Шаги запомнили, а я... Да в вас и немудрено обознаться. Нежданно-негаданно - солдат! Как же так?

- Забрили на действительную. - Сильвин открыл калитку, пропуская девушку во двор. - Второй год тяну лямку. Жду не дождусь конца.

Клавдия Гавриловна не удивилась гостю, сказала, что вчера его спрашивал парень с лесопилки:

- Беспременно, говорит, надобен. Похоже, от комитета посыльный.

- Я заходил к ним, - сказал Сильвин. - Все в порядке.

- Ну и добренько.

Хозяйка подбавила углей в самовар, загремела жестяной трубой. А гости поднялись наверх. И там Сильвин засыпал девушку беспокойными вопросами. Надолго ли она приехала в родные края? Откуда? И с кем из общих знакомых поддерживает связь? Едва успевая отвечать, Глаша тут же сама принималась расспрашивать о друзьях. Они вспомнили и Ульяновых, и Кржижановских, и Ванеевых...