Точка опоры

Ни себе, ни Пороху я не ответил – просто не знал ответа. Словно онемел. Всей душой онемел. Ни звуков, ни мыслей.

И стоял бы я, как языческий идол, еще долго, если бы не Наука. Он шмыгнул ко мне, не шевеля губами, совсем тихо произнес над самым ухом:

– Слышал же – никого нет. Это не значит, что все мертвы. Не дергайся. Что-нибудь придумаем. Потом, позже.

Я нехотя кивнул. Мы двинули дальше.

Первые снежинки скатились с темного, затянутого грязными тучами неба именно в тот момент, когда мы миновали добрую половину деревни и вышли на центральную площадь. Когда-то – еще до Судного дня – это место звалось иначе. Еще осталось в людской памяти слово «элеватор», смысл которого уже начинал блекнуть, и мало кто мог теперь рассказать, что оно означает. А название, потеряв прежний смысл, так и закрепилось за этим местом, обозначая центр Блокпоста. Жители устраивали тут что-то вроде рыночной площади. Приходили поторговаться, необходимым запастись, себя показать, перепродать чего.

– А почему это место Блокпостом называют? – спросил Санька, беспечно озираясь по сторонам. Я вовремя успел отвести его в сторону от небольшой аномалии.

– Под ноги смотри, – буркнул я. – А Блокпостом поселок назвали… – улыбка невольно заиграла на губах. – Да была одна история. Какой-то озорник на одном из силосов написал: «Большой Писец». А может, и не «писец», может, еще чего покрепче, теперь уже точно и не скажешь. Крупно так написал, не пройдешь мимо. Митрич – из стариков местных, который еще элеватор мальчишкой помнил, – такого кощунства не потерпел. Пошел за лестницей, краски прихватил. Да только первые буквы надписи слишком большими оказались, не смог дотянуться. Так эти буквы и остались – «БП». Митрич репу почесал да и дописал: «Блок Пост». Вот так и пошло.

Сзади раздался грохот, как будто обрушилось что-то тяжелое. Мы тут же обернулись, вскинув оружие. Замерли, сканируя глазами местность. Никого не обнаружили, что только усилило наше беспокойство.

– Там, – указал в сторону забора Бугай. И кивнул Радио: мол, иди, проверь. Тот выпучил глаза, махнул головой на Алика. Бугай вскинул бровь: оба идите.

Аккуратно привалившись к покосившемуся забору, из которого торчали ржавые гнутые гвозди, Алик и Радио долго не могли определиться, кому шагать первым. Победил Алик, предъявив железный аргумент – кулак. Скрипя зубами, Радио пошел вперед. За ним – Алик.

– Крысы это, – прохрипел Радио каким-то чужим, сдавленным голосом, вернувшись назад.

– Огромные крысы, – добавил Алик, шумно сглотнув. – Но боязливые, убежали уже.

– Ладно, идем, – раздраженно махнул Бугай и добавил что-то еще, совсем тихо.

Снежинки танцевали над нашими головами, кружили вальс, садясь на одежду. Наверху, на крыше покосившегося здания, в туго натянутых стальных проводах, удерживающих антенну, беспрерывно скулил ветер. Погода вновь начинала портиться.

– Чертовщина какая-то, – наконец пробубнил Порох, выйдя из глубокой задумчивости. – Соображаю вот тут я и никак не могу допереть – на кой ляд они утащили людей? Ты как думаешь? – обратился он к Науке.

Тот пожал плечами. Уклончиво ответил:

– Действительно, нетипичное поведение. Странно весьма.

– Странно, – повторил бандит и вновь погрузился в свои думы. Вид у него был весьма болезненный, лицо, несмотря на холод, покрылось испариной, глаз, очерченный чёрным полумесяцем, рассеяно уперся в одну точку.

…Поскрипывание снега под ногами – и больше никаких звуков. Стих ветер, исчезло потрескивание на холоде рассохшейся брусчатки домов, замолкли крысы – все притаилось в ожидании чего-то нехорошего.

Неожиданно стены глухого молчания разорвал стальной скрипучий голос.

– «БР-РА-К-Х-Х-х-х… правительственные директивы обращают особое внимание на развитие химической промышленности в мире, увеличение уровня развития науки, что в значительной степени определяет техническую вооруженность и совершенствование практики всех отраслей народного хозяйства».

От неожиданности на месте подпрыгнули все.

– Что это?!

– Чтоб тебя!

– Уф… так и в штаны навалить можно!

Хриплый голос доносился из свесившегося со столба динамика. Все некоторое время молча глядели на него, вслушиваясь в слова.

– «При воздействии больших концентраций веществ или при длительном пребывании человека в зараженной атмосфере без средств защиты возможны более серьезные отравления, вплоть до летального исхода».

– Что это за хрень?

– Радио, – обратился к своему спутнику Бугай. – Это радио.

И захохотал, довольный своей шуткой.

– Про что это он говорит? – настороженно спросил Радио, когда все смолкли. – Тут что, отрава какая-то есть?!