Точка опоры

— Вы, пани, что-то не поняли. Я — жена, — продолжала убеждать Надежда. — Мне нужен Франц… Извините, нужен Франтишек Модрачек.

— Фран-ти-шек, — повторила чешка с потеплевшей улыбкой на лице, ей было приятно слышать чешское имя мужа; повернув голову, позвала: — Франтишек! — И не сдержала смеха. — К тебе — жена!

Вышел чех в простых рабочих брюках, концом полотенца, перекинутого через плечо, стер остатки мыла с мягкого подбородка; представился с легким поклоном.

— К вашим услугам, пани…

— Ульянова, — назвалась Надежда.

— Ваш муж Улианофф? К сожалению, не имею чести знать.

— Нет, он — Модрачек.

— Простите, пани, Модрачек — я. Другого нет.

У Надежды снова выступил пот на лице, на этот раз от растерянности. Она недоуменно пожимала плечами, разводила руками, стараясь подыскать недостающие слова.

Заметив веши за порогом, Франтишек пригласил странную гостью, оказавшуюся, как видно, в незнакомом городе, внес чемодан и корзину:

— Как-нибудь разберемся. — Погладил усы. — Вы — русская? Из Москвы?

— Была в Москве. Там живет моя свекровь.

— Так, так… — Модрачек задумался, поворошил пальцем волосы над ухом. — В Москву я пересылал несколько писем…

— Марии Александровне Ульяновой?! Да?

— Похоже… У меня где-то даже хранится квитанция на заказное письмо. Сейчас найду… — Сделав шаг в комнату, Модрачек обрадованно повернулся, проткнул пальцем шевелюру, нависшую над ухом. — Вы, я догадываюсь…

— Тут и гадать нечего, — всплеснула руками чешка, — жена герра Риттмейера! Он, хотя и говорил по-немецки, но мне всегда казалось…

— Тебе только казалось, а меня сам пан главный редактор познакомил с ним. И, наверное, герр Риттмейер приедет снова… А квитанцию я найду.

— Уф! — облегченно выдохнула Надежда. Кажется, начинает тайна проясняться.

«Но почему же Володя не написал мне ни точного адреса, ни фамилии?! Вероятно, не мог… Адрес я здесь, видимо, раздобуду и пойду пешком. За вещами съездим вместе».

Модрачек принес квитанцию. На ней было написано: Frau Ulianoff, Moskau.

— Да, это мама моего мужа! — воскликнула Надежда. — Как к нему пройти?

— Его нет в Праге. И он никогда здесь не жил. Только приезжал на один день.

Вот те на! Час от часу не легче!..

От неожиданности и досады Надежда стиснула пальцы в замок.

— Георг Риттмейер живет в Мюнхене.

— В Германии? — изумилась Надежда и тут же подумала: «Вот уже стал Георгом! Ну и Володя! Его псевдонимы да клички нелегко запомнить!»— Георг Риттмейер, — повторила вслух и, достав блокнотик, записала адрес: «Кайзерштрассе, 53, квартира 1».

— Он у вас такой энергичный, такой любезный, — сказала пани Модрачек.

Гостью пригласили к завтраку. Пока пили кофе, хозяин, управляясь с кнедликами, напоминавшими Надежде клецки, рассказывал по-немецки:

— Я работаю в типографии кооперативного издательства. Как-то осенью, кажется, в сентябре… Ну да, к тому времени созрели сливы…

— И герру Риттмейеру очень понравились кнедлики со сливами, — вспомнила пани Модрачек. — Жаль, что вас не можем так угостить. Обязательно приезжайте осенью.

— Не перебивай, пожалуйста, — попросил Франтишек, — иначе я опоздаю на работу. А вы тут успеете наговориться. — Повернулся к гостье. — Я думаю вы, фрау Риттмейер, останетесь у нас на день? Удобный поезд, насколько я помню, отходит около полуночи. Вы отдохнете с дороги.

— Спасибо. Я, пожалуй, не прочь…

— Хорошо, мы еще успеем поговорить после моей работы. А теперь доскажу коротко. Так вот: работаю я в типографии. И однажды перед обедом вызывает меня к себе пан главный редактор газеты «Право лиду» Антонин Немец. Захожу в кабинет. У него сидит молодой, но уже лысый человек с рыжей бородкой. Он? — спросил у гостьи. — Вижу по вашим глазам… Пан редактор представил нас друг другу и сказал: этот человек — за рабочих. Против русского царя. Я как бы с родным человеком встретился, — мы же против Франца-Иосифа, этой старой перечницы. Они — с одного куста горькая ягода. Пан редактор говорит: надо помогать нашему другу. Социал-демократу. Я ответил: сделаю все, что могу. Пошли мы с Риттмейером в кафе, там же возле издательства, заказали по кружке пива и какую-то дешевую еду. Тут и договорились обо всем. Он стал присылать мне письма в двух конвертах. Я распечатывал, большой конверт бросал, а меньший опускал в почтовый ящик. Внизу был мой обратный адрес.

— Да, да, — подтвердила Надежда, — я получала. В городе Уфе. Там я отбывала ссылку.

— У-фа. Возможно, были и туда письма. Я русского не знаю — в адреса не вчитывался. Так же и книги пересылал. А когда приходили письма ко мне, я их перекладывал в другой конверт и писал адрес. И не прямо Георгу Риттмейеру, а через какого-то Карла Лемана. У меня хранятся квитанции. Деньги на марки он мне присылал… Вот и вся моя работа… А сейчас мне пора…

Пани Модрачек проводила мужа до дверей; вернувшись к столу, стала рассказывать дальше.

— Мы тогда жили в другом месте. Квартира была очень маленькая, да и тюфяка не нашлось, чтобы оставить герра Риттмейера у себя ночевать. Но кнедликами со сливами я его угостила. Никогда, говорит, не едал таких… А теперь и для гостя место найдется.