Точка отрыва

Внутри догадки полностью подтвердились: в полутемном фойе скучал за стойкой одинокий портье.

– Надолго вы к нам? – осведомился немолодой, лысеющий дядька, разглядывая мой паспорт.

– Как понравится, – пробубнил я и протянул банкноту, – вот, возьмите, это за два дня, дальше видно будет.

Ассигнация тут же исчезла в кассе, и портье без лишних слов вручил мне ключ от номера. Который, как и следовало ожидать, оказался на последнем этаже, а лифта, само собой, в этом прибежище для бродяг не имелось. Но ничего, я человек молодой, здоровый, поднимусь и по лестнице. И даже не запыхаюсь.

Убогий номер был обставлен соответственно стоимости: продавленная кровать, два облезлых стула, маленький столик и какой-то скучный пейзаж на стене. Впрочем, задерживаться я здесь надолго не собирался, приехал всего на пару-тройку дней. Бросил рюкзак в угол, запер дверь и спустился на первый этаж.

– Что, уже уходите? – равнодушно спросил портье, откладывая газету.

– Пойду прогуляюсь, день вроде бы хороший…

– Да, неплохой, – лениво согласился портье, – весна в этом году ранняя. Не хотите ли чего? Могу порекомендовать пару приличных мест для развлечения…

– Нет, спасибо, просто пройдусь.

Портье потерял ко мне всякий интерес и снова уткнулся в газету.

Я, разумеется, не стал ему говорить, что знаю город – все-таки провел в нем большую часть своей жизни. Пусть думает, что я – один из тех туристов, что толпами съезжаются сюда, чтобы поглазеть на нашу главную достопримечательность – Большую Дыру.

* * *

С тех пор, как она появилась, а произошло это ровно двадцать лет назад, наш провинциальный городок существенно изменился и приобрел почти мировую известность. Сначала, как только она возникла, к нам прикатили бравые вояки – типа разбираться и наводить порядок, а когда у них ничего не вышло, то надолго обосновались ученые и исследователи. А также разного рода уфологи, предсказатели, прорицатели и просто сумасшедшие. И все хотели понять, что же это такое, наша Большая Дыра.

Собственно, этого не знают до сих пор. За двадцать с лишним лет разобраться так и не получилось, загадка осталась загадкой, но для города она стала настоящим подарком, точнее – неиссякаемым источником денег.

Благодаря Дыре город расцвел буквально на глазах: похорошел, вырос, обустроился. Даже наш старый, грязный вокзал преобразился – теперь он чистый и респектабельный, не хуже, чем в столице. А когда возле Дыры построили Институт, то жизнь вообще заиграла всеми красками. Ученые прикупили большие участки земли возле Дыры (говорят, бургомистр и члены городского совета при этом обогатились просто до неприличия), возвели лаборатории, дома, склады, ангары и приступили к планомерному изучению нашего феномена. С тех пор они и туристы – основные источники дохода для города и его обитателей.

* * *

…Ноги сами несли меня по знакомым улицам в центр города. Вот и Рыночная площадь. На ее углу все еще находилась старая пивная – «У Толстого Ганса».

В нее меня когда-то привел сам Слон. Мне тогда едва стукнуло десять, и я в очередной раз сбежал от теткиного сожителя, грозившегося прикончить меня за то, что спер деньги. Ну да, украл, не отрицаю, есть такой факт в моей биографии. А что прикажите делать? Тетка вечно пьяная, дети ее, мал-мала-меньше, орут, есть хотят, а дома – хоть шаром покати. Вот и купил им (а заодно и себе) чего пожрать. А сожитель как обнаружил пропажу, так сразу за молоток: убью, мол, вора!

Ясное дело, я дожидаться расправы не стал, сделал ноги, а потом три дня на пустыре прятался, отсиживался. Где Слон и нашел меня. Выслушал, отвел в свою хибару, накормил. У него был маленький домик на самой окраине города, возле Дыры. Развалюха, но зато недалеко от места, так сказать, основной работы.

Слон уже тогда был известным ходоком, многие к нему в ученики просились, но он почему-то выбрал меня. То ли жалко ему стало горького сиротинушку, выросшего без отца, без матери, то ли просто решил, что я дешевле всех ему обойдусь – родственников-то почти никого, случись что – плакать некому. Значит, и отступных платить не придется.

В общем, договорился он с теткой (та только рада была – одним ртом меньше) и перетащил мои пожитки в свою нору. А затем представил Хачику и Серому – нашим главным авторитетам, которые добычу товара в Дыре контролировали. Те посмотрели на меня и кивнули – сойдет, мол. Так и состоялось мое посвящение.

Слон, можно сказать, стал для меня вторым отцом. А, может, и первым. Своего настоящего папу я не знаю. Он пропал, когда мне исполнилось всего полгода. Говорят, одним из первых полез в Дыру за добычей. А обратно уже не вернулся. Тогда многие исчезали без следа, и их судьба до сих пор никому не известна. Много по сей день в Дыре неясного, неизвестного…

Да и военные наши могли руку приложить. Они тогда, по первому времени, со страху палили во всех, кто шел в Дыру или возвращался обратно. Боялись, что заразу какую-нибудь притащат…