Точка отрыва

Грязный, весь в пороховой копоти, въевшейся в поры, с бородой и шевелюрой проволочной твердости от осыпающейся с потолка известки, старый Гимли сдал пост наблюдения сменившему его пограничнику с некогда зелеными, а теперь пыльно-зелеными петлицами. Он доковылял до бака с водой и жадно напился. Управа держалась. Сводчатые потолки выдерживали попадания минометов, уже почти разобравших сруб сверху подвала. Погибших было сравнительно немного. Но они были. В основном, от снайперов, пристрелявших амбразуры. Правда, и егеря их изрядно пощипали. Две пары снайперов из Пришлых с отчаянной храбростью выбирались в разгромленный почти дотла сруб, долго подлавливали цель – только снайперов, пулеметчиков и командиров бунтовщиков – делали один выстрел и исчезали в подвале. Пока ни одного из них не достали ни пули, ни осколки. Торира ранило в руку, нехорошо так ранило. Не будь тут целителя, лекаря Далера, быть ему без руки. А вот бедняга Глоин погиб. Вражеский снайпер вбил свинцовую фасолину ему прямо в переносицу, и теперь он лежал в той части ледника, где в ожидании освобождения и достойного погребения мерзли на переложенных соломой брусках льда их погибшие, включая и тех, кого они привезли на ушатанной, а ныне окончательно раздолбленной «Копейке». Ее пулемет здорово усилил гарнизон, но патронов осталось – слезы. Как и усилил Пришлый – Воронов. Он как раз и был одним из той четверки снайперов. Гимли он нравился все больше. Неторопливый, спокойный, как все снайперы, он своей неспешной расчетливостью пришелся по сердцу старому гному. И методичностью. Сейчас он сидел, привалившись к стене неподалеку от бака, и неспешно ковырялся ложкой в банке гречки с тушенкой, похрустывая сухарем. Гимли пристроился рядом и, конопатый даже сквозь пыль, Сергей протянул ему еще одну банку со стопкой сухарей. Каша была теплой, банка – вскрытой. Гимли не стал чиниться, достал ложку и так же неторопливо, как Воронов, занялся едой. Очередной раз победив в споре «что крепче, сухарь или зубы гнома?», он задал вопрос, который его давно томил:

– Вот скажи мне, Воронов, с чего тут все так завертелось, во-первых, и как вы все проспали во-вторых? И самое главное – про сипаев ты знаешь. Так видится, что все против вас, даже часть ваших же, гуляй-польских Пришлых. Все вас считают занозой в заднице, всем вы мешаете. И всех много больше вас. И денег у них больше, и колдунов. А сейчас и оружия вашего у всех навалом. Короче, все общество Разумных против вас. И, кажется, на этот раз вас снесут в труху. А ты сидишь, спокойно жрешь кашу и уверен, что ваше дело правое. Так, кажется, ты сказал? И ещё, кажется, не сомневаешься в победе. Хотя и сидишь, и жрешь кашу не просто так, а в подвале. Враги хозяйничают в твоем городе, как у себя в амбаре, и лупят по нам из минометов. И еще, как лазутчики ваши же донесли, связи нет, и никто не придет помочь. Но ты говоришь: «Наше дело правое, враг будет разбит!» Как так-то?

– Ну давай по-порядку, – спокойно, даже улыбаясь, сказал Воронов и облизал ложку.

– Давай! Я гном, я люблю по-порядку.

– С чего всё завертелось? Стоит за этим кто-то умный, сильно умный. И готовили все загодя. Всех в кучу собрали, всё спланировали. Сначала эльфов натравили, а как война с ними вовсю разгорелась, в спину жахнули. Да не просто, а тоже по-умному. Сначала погранцов и гарнизон раздергали – банда в одном месте, налет в другом… Затащили загодя в город в тайники оружия, просочились под видом охраны баронцы всякие, банды, наемники гуляйпольские (а это деньги, между прочим, и не маленькие). Нордлинги, харазцы, орки. Сипаев взбунтовали, причем так, чтобы по времени все чики-пики было. И даже натащили колдунов с дружинами баронскими. Да ладно колдунов. Созерцающих, и тех припрягли. Не знаю уж, что этим-то обещано было. Их по всей Великой вешают да в масле жарят. А тут поди ж ты, нарисовались, хрен сотрешь. Внезапности добились, подавляющего преимущества, как с численностью, так и с огневой и колдовской мощью. Связь колдовством заткнули. Так вот все и завертелось.

– Ну и куда ваша контрразведка смотрела? Ить взяли ж вас со спущенными штанами! Сторожевики профукали, кордегардию подорвали!