«Точка отталкивания»-1

Малышев, Малышев! Умница! Беззаветно преданный службе уголовного розыска и посвятивший ей всю свою жизнь, он был обойден после этого не только в продвижении по службе, но даже и в поощрениях. Пробовал жить и работать в другом городе — не получилось. Уехал в Афганистан. К счастью, вернулся оттуда живым....

Ну, а Катютин? В юности прекрасный музыкант-профес­сионал, он оставил это увлечение и пошел на работу в уго­ловный розыск. Смелость и решительность, тонкий аналити­ческий ум снискали уважение всех, кто знал его и работал с ним. Его успехов старались не замечать, он немало пере­жил, но благо наша милиция состоит не только из щелоковых, чурбановых и подобных им горе-руководителей.

СЛЕДСТВИЕ

О начальнике 5-го отделения милиции мы знали еще с первого дня задержания его подчиненных. Правда, мы не представляли, какую роль он сыграл в этой трагической истории. Баринов настойчиво по телефону добивался встре­чи с нами. Такую возможность ему предоставили 5 февраля 1981 года. В тот день он впервые перешагнул порог Лефорто­ва. Вел себя заметно нервничая, но держался в общем-то неплохо. Подробно рассказывал о своей службе, и постепен­но мы подошли к 26 декабря.

Весь допрос шел, как в детской игре «холодно— горячо».

— Нет-нет, я не верю, что мои ребята могли сделать такое. Здесь какая-то ошибка. Я ие ставлю под сомнение вашу профессиональную порядочность, ио ведь, знаете, и следователи часто ошибаются. Так они дают показания?.. Ничего не понимаю! Может, из страха? (Следует намек, что расследованием занимаются такие могущественные органи­зации, как КГБ СССР и Прокуратура СССР.) Вас интересу­ет, что я делал в тот день? Пожалуйста.— Баринов подроб­но, час за часом, описывает, где был, с кем встречался. Из его пояснений вырисовывается стопроцентное алиби, ибо получается так, что с 21.00 до 24.00 Борис Владимирович был у знакомой женщины — заместителя директора одного из магазинов Москвы.

Неприятный холодок пополз по спине, потому что понят­но: Баринов был готов к этому разговору. Слишком подроб­но и в деталях он описывает события почти полуторамесяч­ной давности. Понятно и другое: без договоренности с по­другой он бы таких показаний не дал.

В магазин срочно выехала группа следователей. Перед ними поставлена задача — одновременно и порознь допро­сить всех работников магазина об интересующем нас дне и возможном появлении там Баринова. Не прошло и часа, как позвонил Юра Жданов.

— Знаете, какая удача! — взволнованным голосом сказал он.— 26 декабря ее не было на работе, у нее был выходной, и это подтверждается рядом документов.

— Ну, а что она сама?

— Сначала говорила, что в тот вечер была с ним и именно в магазине, но сейчас сидит, плачет. Ссылается, что дала такие показания по просьбе Бориса. Директор и второй заместитель утверждают, что Баринова 26-го в магазине не было.

Я принял решение задержать Баринова.

К концу дня меня, Г. П. Каракозова и Ю. Н. Шадрина вызвал В. В. Найденов. Он заметно нервничал и не скрывал своего состояния. Выслушав подробный доклад о доказа­тельствах, которыми располагало следствие, задумался, а за­тем засыпал нас вопросами по делу. Суть их сводилась к тому, что он колебался: хватает ли данных, чтобы дать санкцию на арест Баринова? Несколько раз раздраженно предлагал нам выйти из кабинета и «хорошо подумать».

— Виктор Васильевич, это единственное и правильное в такой ситуации решение,— многократно повторял Карако­зов,— все остальное приведет к провалу дела.

В очередной раз Найденов обратился к Шадрину:

— Юрий Николаевич, они оба горячие по характеру люди, но твоя сдержанность и осторожность известны всем. Ты уверен, что мы не ошибаемся?

Шадрин был тверд. И тогда Найденов в очередной раз предложил нам выйти. На ходу я оглянулся. Рука Виктора Васильевича легла на телефон. Мы так никогда и не узнали, кому он звонил и кому докладывал, но когда пригласил к себе, я увидел, что лицо его покрылось багровым румян­цем. Протянув постановление, которым он санкционировал арест Баринова, Найденов проговорил:

— Учтите, здесь моя голова.

— Наверное, сначала моя? — ответил я ему.

Найденов зло усмехнулся:

— О вашей голове я вообще не говорю. Вы свободны.

От должности заместителя Генерального прокурора СССР Виктора Васильевича Найденова освободили без всякого объяснения причин такого решения чуть позже, а точ­нее — через несколько лет. Тогда он руководил расследова­нием так называемого «сочинско-краснодарского» дела. То­гда и перенес он первый инфаркт. Третьего сердце не выдер­жало.

Арест Баринова обострил обстановку до предела. Водите­ля служебной автомашины, обслуживающего нас, задержа­ли после работы, когда он на своих «Жигулях» добирался домой. Его пытались спровоцировать, но он держался муже­ственно. Было и много других провокаций, мелких и более серьезных. Вспоминать обо всем просто неприятно. Нужно было реагировать на происходившее, и немедленно.