Точка покоя

— Нет, дело совсем не в этом. То есть дорога меня утомила, но не настолько, чтобы просить об отсрочке. Сегодня вечером мы договорились со старшим префектором обсудить дальнейшие действия по хозяину харчевни «Глаз окуня».

— Да, здесь может проявиться что-то интересное, но только в ближайшее время. Когда заговорщики поймут, что ты не согласился на их предложение, они оборвут эту связь. Хорошо, займитесь этим вопросом. В твоем распоряжении остаток сегодняшнего дня и весь завтрашний. Больше дать не могу. Завтра вечером ты должен отправиться в путь, крайний срок — послезавтра утром.

— Постараюсь, преподобный, — сказал Толик.

— Есть что-то еще, о чем ты хотел бы поговорить?

Внезапно Толику захотелось рассказать о Рити. Эмоции, связанные с ней, были слишком сильны (до сих пор слишком сильны), чтобы держать их при себе. Они требовали выхода хотя бы в виде разговора. О'Брилин всегда был довольно чуток, вряд ли от него стоит ждать насмешки.

«Но чем он здесь может помочь? Посочувствовать? Нуждаюсь ли я в этом? Дать совет? Могут ли здесь быть какие-то советы? Может, эта Рити и не имеет никакого отношения к делу».

Толик печально вздохнул:

— Спасибо, я сказал все что хотел.

Последний вздох не укрылся от внимательного взгляда хранителя, но уточнять, что именно осталось несказанным, О'Брилин не стал.

— Если будет необходимость в разговоре, приходи в любое время, — сказал он.

— Спасибо.

Анатолий попрощался и направился к выходу.

До вечера еще было время, и он решил прогуляться по городу. Толик совершенно не был готов к разговору с Олди Энцом. То есть сам разговор его нисколько не смущал. Он не знал, как подступиться к содержателю харчевни, чтобы не оборвать непрочную ниточку, которая ведет к заговорщикам.

Передать письмо и проследить, кто его получит? Но в харчевне бывает много народу, и все посетители общаются с владельцем. Попросить сэнса отслеживать эмоции почтаря? Но он может не испытывать никаких особых чувств, передавая сообщение. Особенно учитывая то, что он действует вслепую. Нет, все это не то. Неэффективно и ненадежно.

Часа через два Толик вернулся в префектуру и засел в оборудованном для него кабинете. Он задумчиво покачивался в кресле, размышляя над сложившейся ситуацией.

17

Высокий худощавый человек лет сорока с глубокопосаженными глазами и складками около основания крупного носа внимательно смотрел на огонь. Молчаливый слуга поправил дрова в камине, бросил взгляд на своего хозяина и, не дождавшись указаний, удалился. Вслед за ним заглянул повар:

— Прикажете подавать чай, ваша милость?

— Позже. — Худощавый сделал знак рукой, давая понять, что не задерживает маэстро кухни, и тот поспешил за дверь.

Слуга и повар были единственными, кто находился, кроме их хозяина, в скромном охотничьем домике, если не считать десятка личной охраны, которая рассыпалась по округе и была готова обезвредить злоумышленника на дальних подступах. Да только никакому злоумышленнику не приходило в голову заглянуть в этот глухой уголок леса, что, впрочем, не мешало охране быть настороже.

Дневная охота прошла не слишком успешно, что весьма расстроило егерей и оставило равнодушным ее главного участника. Охота не была его страстью, в этот домик худощавый приехал совсем по другому поводу.

Причиной тому было ожидавшееся свидание. Свидание с женщиной. И с женщиной, надо сказать, весьма примечательной. Немало знатных землевладетелей с радостью отправились бы и не в такую глушь, чтобы удостоиться ее благосклонного взгляда.

Худощавый уже начал подумывать, не послать ли гонца, чтобы тот разузнал о причинах, которые задержали женщину, но делать этого не пришлось. Вскоре ржание коней и топот копыт возвестили о подъехавшей карете. Через минуту в комнату заглянул слуга и сообщил:

— Дама, которую вы ожидали, прибыла.

— Проси, — коротко бросил худощавый.

Слуга исчез, и вскоре раздался шорох платья и мягкие почти неслышные шаги. Мужчина повернул голову навстречу вошедшей и коротко кивнул. Пожалуй, это было довольно прохладное приветствие, однако худощавый ограничился лишь им. Он не поспешил навстречу даме с нежными объятьями, он вообще не поднялся с кресла.

— Присаживайся, Рьяна, — худощавый кивнул на кресло, стоящее напротив. — Не желаешь ли бокал вина с дороги?

— Из ваших рук — все что угодно! — Женщина улыбнулась ярчайшей из своих улыбок.

Восклицание вызвало ответную улыбку мужчины, но скорее понимающую и скептическую, чем радостную. Худощавый позвонил в колокольчик, и появившийся слуга поспешил наполнить бокал гости вином.

Рьяна села в кресло напротив хозяина домика, мягко закинула ногу на ногу, пригубила вино, кокетливо улыбнулась и вздохнула томно и протяжно.

— Сколько тебе повторять, радость моя, твои чары на меня не действуют, — с улыбкой сказал мужчина.

— Как, совсем не действуют? — Рьяна захлопала глазами, изображая испуганную антилопу. — Неужели я недостаточно хороша?

— Достаточно хороша и даже больше.

— И при этом вы совсем не рады меня видеть?

— Разговоры с тобой мне доставляют истинное удовольствие, — улыбнулся хозяин домика. — В тебе пропадает великая актриса.