Точка преломления (ЛП)

Он воспользовался этим моментом, чтобы поднять ее на руки, как ребенка, который уснул на диване. Затем Шон подошел к грузовику и осторожно опустил Ребекку на откидной борт. Забравшись внутрь, он снова поднял ее и отнес вглубь темного кузова.

Я окинула чикагцев предупреждающим взглядом, ожидая, что кто-нибудь засмеется или улыбнется, но никто не сказал ни слова. Подобное могло случиться с любым из нас, и они знали это.

Внутри не было коробок, на которых можно было бы сидеть, а металлический пол оказался неровным и твердым. Я опустилась возле Ребекки, а Чейз сел рядом со мной.

— Бай-бай, дамы, — сказал Трак, резко закрывая подъемную дверь.

Как когда мы ехали в автомобиле доставки Horizons, я почувствовала выступивший на лбу пот, а легкие обожгло паникой. Но впервые это было не из-за опасений, что Такер может напасть на меня. Теперь меня беспокоили более значимые вещи, чем присутствие убийцы мамы.

Грузовик дернулся и подпрыгнул, и мы все схватились друг за друга, чтобы не покатиться по полу. Кто-то начал молиться по-испански. Я слышала, как Джек бормочет, что нам нельзя уезжать. В туннелях все еще оставались люди. Люди, которых мы могли спасти.

У нас не было ничего. Ни смены одежды, ни писем, которые я писала Чейзу, ни маминого журнала. Все это осталось позади. Мы вступим в новую жизнь лишь с тем, что было на нас.

Я нащупала в темноте руку Ребекки и с другой стороны руку Чейза. Моя семья.

А затем голова Ребеккки упала на мое плечо, и я расплакалась.

* * *

— Тебе понравится, будь уверена. — Проверив, что мой ланч в рюкзаке, мама застегнула молнию. — Седьмой класс — это серьезно.

Я хотела, чтобы она прекратила это говорить. Я знала, что это серьезно. Новые одноклассники, новые учителя и школа, в которой я была только один раз. Я начала плестись к выходу, но тут раздался стук в дверь.

Снаружи стоял Чейз, тощий, как жердь, и почти на фут выше, чем в начале лета. Его темные волосы снова отросли и взлохматились, и одной рукой он отвел их назад. Хотя сегодня он впервые отправлялся в старшую школу, он, казалось, вовсе не волновался. Он никогда не волновался.

Они поздоровались, и мама сказала ему, что он отлично выглядит в своей новой рубашке. Я была уверена: она сделала это лишь для того, чтобы смутить меня. Теперь я не могла даже взглянуть на него.

— Ты проведешь ее до самых дверей?

— Да, мэм, — серьезно ответил Чейз. На углу мы собирались встретиться с Бет; мы вдвоем вполне могли сами дойти до школы. Но почему-то я не стала об этом говорить.

Мама наклонилась и поцеловала меня в лоб. Я обняла ее и долго не выпускала. Предстоявший учебный день казался очень длинным, но, когда мы разделились, она улыбнулась, и сказать "пока" было уже не так сложно.

— Я горжусь тобой, малышка. Буду ждать тебя дома.

* * *

Мы остановились на промежуточном пункте в Индиане — небольшой ферме, где воссоединились с остальными чикагцами. Пожилая чета, которая здесь заправляла, встретила нас мисками свежего омлета и мясными консервами, которые мы в голодном молчании передавали по кругу. Я пыталась не думать, что, если этих фермеров поймают, то казнят вместе с нами за нарушение Девятой статьи.

На Ребекке все еще был желтый хирургический костюм из госпиталя, но она наконец согласилась надеть под него фиксаторы. Так она могла передвигаться самостоятельно, хоть и тяжело опираясь на две трости — она еще не привыкла к тому, как с каждым шагом перераспределялся вес.

От моей помощи она каждый раз отказывалась. Это было лучше, чем ее отчаяние, но я чувствовала себя бесполезной. Когда я рассказала Шону, он лишь улыбнулся.

— Такова Бекки, — произнес он. — Беспокоиться стоит только в том случае, если она сама начнет просить о помощи.

Я стала возражать, но он перебил меня:

— Мы вытащили ее, Эмбер. Худшее позади.

Я надеялась, что он прав. Не успели мы продолжить разговор, как Ребекка споткнулась на пути к очереди за едой и Шон подскочил к ней, чтобы поддержать. Когда она отмахнулась от него, как и от меня, тем же испепеляющим взглядом и резким "я в порядке", Шон вернулся ко мне и подмигнул, и я не могла не почувствовать себя ободренной.

Скоро прибыла подмога. Это был меньший грузовик, в длину не более двадцати футов, но такой же синий, как и его брат, и с той же эмблемой ФБР, изображенной на борту. Я поперхнулась водой, когда увидела перевозчика, который поздоровался с Траком, будто со старым другом.

Табмен был одет не в яркую гавайскую рубашку, а все еще в форму Риггинса, на которую обменял тогда свою одежду в гараже East End Auto. Морщинистый шрам на его щеке привлек мое внимание с расстояния в десять футов. Когда я в последний раз видела Табмена, они с Карой отправлялись с ноксвиллского промежуточного пункта в убежище.

— Ну-ну-ну, — произнес он, приближаясь и одаривая меня дьявольской улыбкой. — Похоже, вы впутались в неприятности.

Из-за его спины выскочил долговязый подросток со спутанными сальными волосами, свисающими на глаза. Я рассмеялась и бросилась к нему мимо перевозчика.

— Билли! — Мы столкнулись, и я обхватила руками его костлявые плечи. — Ты здесь.