Точка разлома

Редкие рощицы древовидных автонов, вздымающиеся к хмурым небесам за периметром зоны тамбура, были теперь отмечены как позиции снайперов.

Грамотно, ничего не скажешь.

Три укрепленных поста, где в данный момент сосредоточились основные силы боевиков, располагались на вершине холма, увенчанного мутным конусом вращающегося воздуха. Здание старого универмага, где и засели егеря, было искажено многочисленными пульсациями, его стены зияли темными провалами, кое-где проломы заложили мешками с грунтом, чуть ниже по склону громоздились кольцевые отвалы сожженной, ржавеющей под открытым небом техники.

Спуститься по склону незамеченным – задача не из легких. Егеря, засевшие в старой постройке, полностью контролировали изрытое траншеями, перепаханное гусеницами механоидов, покрытое остекленевшими язвами воронок пространство. Учитывая, что их в любой момент поддержат огнем снайперы, засевшие в густых кронах металлических деревьев, сама возможность силового прорыва выглядела нереальной.

Так думал Гонта, но Макс придерживался иного мнения.

Теперь, когда группа в сборе, а Тим, после усилий Шелеста, пришел в себя и может нормально передвигаться, ситуация не казалась Максиму безвыходной. Егеря – серьезные противники, но и они не всесильны.

– Как будем действовать? – Гонта первым не выдержал затянувшейся паузы.

– Действовать буду я, – ответил Макс. – Меня прикрывает Монгол. Ты, – он повернулся, ожег Гонту пристальным взглядом, – ты работаешь в паре с Шелестом, отвечаете за Тима. Огонь без моей команды не открывать, что бы ни случилось. Понятно?

– Нет, – насупился Гонта. – Ничего мне не понятно. Что делать, если егеря нас заметят?

– Дистанционно они вас не обнаружат. А носиться по склонам им ни к чему. Так что сидите тут тихо, – с усмешкой ответил Макс.

– Ты не можешь ничего гарантировать!

– Заткнись, – посоветовал Гонте Монгол. – Если на тебя выскочит егерь, просто убей его. В других ситуациях – сидеть тихо, первыми огонь не открывать. Что тут непонятного?

* * *

Максим уже не слушал диалог Монгола и Гонты.

Прорыв через зону Новосибирского тамбура представлял собой сложную задачу. Для преодоления ковчеговских заслонов сталкеры применяли десятки различных приемов, начиная от тривиального подкупа, что работало в большинстве случаев, до самых изощренных методов маскировки. «Мотылькам» в этом смысле проще, они через зону тамбура не ходят, а пересекают Барьер с проводниками, некоторое время орудуют в отдельно взятом отчужденном пространстве и уходят тем же путем, через границы гравитационной аномалии.

Мысли не мешали Максиму осуществлять подготовку к мнемотехническому воздействию. Он не торопился, ждал совпадения необходимых факторов, чтобы его вмешательство не вызвало подозрений и было бы списано на слепую игру стихий.

На самом деле Ковчег не столько блокирует, сколько фильтрует поток сталкеров, перемещающихся между отчужденными пространствами, преследуя две цели – не допускать в Новосибирскую зону и не выпускать из нее тех, кто не в ладах с группировкой, а с остальных брать мзду.

В случае с Максом бескровные варианты не работали в принципе.

Генрих Хистер многое бы отдал, чтобы заполучить Максима в свои лаборатории. За ним не прекращалась охота даже на территории Ордена, где Ковчег имел очень слабые позиции.

Монгол и Шелест прекрасно понимали, что договориться с боевиками не удастся и в случае силового прорыва драться придется насмерть.

Тим и Гонта оставались в неведении относительно ближайших перспектив. Они надеялись на лучшее, а Макс уже начал работать.

С точки зрения неискушенного наблюдателя, на исковерканных склонах холма, увенчанного приземистым зданием универмага, ничего не изменилось, но наблюдатели Ковчега почему-то всполошились: в проломах, оборудованных как огневые точки, промелькнуло несколько фигур, затем вдоль склонов устремились узкосфокусированные потоки сканирующего излучения, – боевики явно почувствовали неладное и теперь пытались определить причину внезапного сбоя глобальной системы обнаружения.

Макс не шевелился. Его рассудок погрузился в виртуальную реальность, чип мью-фона вел передачу данных на частотах, недоступных для мнемотехников Ковчега.

Поднявшийся ветер нес пепел и серебристую пыль. Низкие клочковатые облака, наполовину состоящие из скоргов, были явными предвестниками приближающейся бури. Их появления и ждал Максим. Теперь он мог действовать. Его группу не обнаружили, а значит, мнемотехники Ковчега, придя в себя после внезапного удара ЭМИ, спишут сбой рубежей обнаружения на серебристую пыль, которую нес усиливающийся с каждой минутой ветер.

В редкой поросли металлорастений, тремя концентрическими окружностями опоясывающей холм, внезапно начали происходить изменения. Ветви автонов зашевелились, часть из них по непонятной причине утратила прочность, среди выращенных мнемотехниками Ковчега датчиков проступили капельки серебристого расплава, и в четкой, недвусмысленной картине восприятия окружающего внезапно появились помехи и искажения.